Мужские пальцы тут же соскальзывают вниз.

– Можно. Если это просьба справить нужду, поесть или поспать.

– Как питомец? – уточняю я.

– Как самый послушный в мире питомец, – подтверждает Саймон.

– И ласковый? – уточняю я.

Мужчина хмурится.

– Какие на Терлеа домашние питомцы? На Земле предпочитают ласковых домашних питомцев: как кот или как собака…

– Да ну? – хмыкает Саймон. – А что насчёт пернатых? Они тоже ласковые? Или водоплавающие в стеклянных контейнерах?

Я не сразу понимаю, что он говорит о рыбах.

– Рыбы?

Саймон недовольно дёргает плечом. Ему неприятно, что я поправляю его речь.

– Они тоже ласковые, землянка?

– Нет. Это другое, – говорю я.

– А ещё на земле выращивают питомцев на фермах. О них тоже заботятся и ухаживают. А потом отправляют под нож, – улыбается Саймон. – Мясники. Питомцев отправляют на корм. Но ты, наверное, и понятия не имеешь, о чём я говорю. На земле отвратительная система питания. В том, что жрут низшие массы, нет ни капли из того, о чём написано на упаковке.

– И как это относится к моему вопросу о питомцах?

– Прямым образом. Питомцы бывают разные.

– Я – из разряда тех, что вы отправляете под нож? – интересуюсь, заворожённо глядя, как в чёрных глазах Саймона отражается световая панель, помигивая огоньками.

– Мы не едим мясо, – фыркает терлеанец.

– Но зато вы едите своих женщин, да?

Саймон громко смеётся, привлекая внимание других терлеанцев. Через мгновение все возвращаются к своей работе.

– Это одна из самых глупых земных легенд о пожирателях, что я слышал. Новая шутка?

– Я сама её придумала. Рада, что она тебе понравилась.

Внезапно понимаю, что это почти что нормальный разговор с Саймоном. Видимо, он тоже это понимает, потому что смыкает полные губы и переводит взгляд на Ксавьера. Я отворачиваюсь в том же направлении. Смотреть на затылок Ксавьера с угольно-чёрными, длинноватыми волосами для меня намного предпочтительнее, чем заглядывать в молчаливый рот Саймону в ожидании его очередного слова.

– Не понравилась, – говорит Саймон. – Твоя шутка просто нелепая. Поэтому я над ней посмеялся.

– Может быть, ты не в курсе, но шутки именно для этого и произносятся, – отвечаю я, не поворачиваясь. – Долго стоять?

– Ждём Ксавьера, – нехотя отвечает Саймон.

Тьер оборачивается.

– Отведи Эллен в комнату, Сай, – просит Ксавьер.

– Останешься здесь?

– Да. Нужно проверить всё! – хмурится наследный принц, вновь загружая данные. – Возьми с собой Навьера. Для безопасности.

Саймон даёт знак рукой. Навьер трогается с места, не прекословя. Мужчины молча провожают меня. Навьер даже не заходит в комнату, оставляет Саймона внутри комнаты вместе со мной. Поневоле я чувствую смятение. Не знаю, куда деть руки и ноги. Забираюсь на узкую кровать, подтягивая к себе колени.

– Что-то случилось? – спрашиваю, чтобы тишина не была такой гнетущей.

– Да. Дай сюда руку.

Саймон выпинывает рюкзак из-под кровати. Разматывает ленту на моём запястье. Меняет повязку. Движения крупных пальцев на удивление осторожные и мягкие. Вспоминаю, какие когти он может отрастить за одно мгновение, и судорожно сглатываю.

– Почти зажило.

Саймон скупыми движениями очищает рану. Края раны стянулись – теперь на месте кожи, сорванной до мяса, виднеется засыхающая корочка.

– Скоро можно будет не ставить повязку.

Саймон распределяет прохладный гель по запястью.

– Что случилось? – опять спрашиваю, глядя на мужчину.

Хоть он и присел на корточки перед кроватью, но всё равно кажется мне огромной горой, по сравнению с которой я – крохотная кочка. Глупо надеяться, что этот монстр мне ответит. Конечно, он не отвечает, но задаёт свой вопрос.

– Сильно дёргала за цепь, Эллен? Была голодна?

Мой взгляд очерчивает суровые черты лица и короткие, жёсткие волосы, слегка кучерявые. Иссиня-чёрная щетина на смуглых щеках. Я понимаю, о каком голоде спрашивает пожиратель. Хочет узнать, насколько сильно меня ломало.

Поневоле съёживаюсь. Лучше ему не знать. Потому что в некоторые моменты мне хотелось, как лисе, попавшей в капкан, отгрызть себе лапу и сбежать… в объятия пожирателей.

Эластичная лента стягивается на моём запястье. Саймону можно было бы уже не держать меня за пальцы. Но он продолжает их сдавливать, пристально глядя мне в лицо. Куда-то ровно посередине, чтобы обхватить взглядом сразу всё.

– Была голодна? – хрипло спрашивает Саймон, продолжая сдавливать мою руку.

Я тяну запястье на себя. Ещё немного – и этот монстр расплющит мои пальцы.

– Больно.

Саймон словно просыпается, резко поднимаясь.

– Привыкай. Навряд ли на Терлеа тебя ждёт что-то хорошее…

Урод. Чёртов биоробот. Мне и так тошно находиться здесь, бок о бок с любителями кусаться и объедать энергию своей жертвы, а он запугивает меня ещё больше.

– Желаю, чтобы тебе было так же больно! – желаю ему я.

– Бесполезно, землянка, – с ухмылкой отвечает Саймон. – У меня пониженная чувствительность к боли. Такого крошечного укуса я даже не почувствую.

Я не успеваю ответить ему ни одного слова. Слышится пиликанье – кто-то вводит электронный код на замке.

Ксавьер. Монстр проходит тяжёлым шагом через всю комнату, заваливается на кровать, и тянет меня к себе, сдавливая до хруста в объятиях. Губы Саймона кривятся.

– Ни слова, Старший! – предупреждает его Ксавьер. – Через несколько часов всё изменится. Я хочу несколько часов тишины.

Несколько часов тишины…

Для Ксавьера – несколько часов тишины и покоя. А для меня – несколько часов чувственной пытки. Лежать рядом с этим привлекательным мужчиной чересчур приятно. С одной стороны понимаю, что в каком-то смысле я сорвала джекпот в автомате для нимфоманок. Но я не просила у Вселенной подарить мне секс-турне на троих с билетом в один конец. В моём случае речь идёт о терлеанцах, которым нравится трахать меня одновременно с двух сторон. Я нарочно раскрашиваю все свои мысли грубоватыми мазками, полными шероховатых скабрёзностей, чтобы не думать о том, насколько мне приятно находиться рядом с Ксавьером.

Тьеру явно хочет не только тишины. Его ладони и пальцы скользят по моему телу. Губы то и дело щекочут волосы и едва ощутимо касаются щёк. Я потихоньку наполняюсь предвкушением и томным желанием. С некоторых пор оно постоянно присутствует во мне. Ксавьер пробуждает его ото сна мягко и неторопливо, но от этого не менее сильно. Я стараюсь дышать не так часто. Но это плохо получается. Выворачиваюсь из-под его похотливых рук, но Ксавьер лишь упорно толкает меня к стенке. Глаза завораживающе быстро меняют свой цвет: беспросветно чёрный покрывается алыми всполохами.