Компании мотоскейтеров имелись в любом секторе. Вообще-то они были вполне мирными ребятами. Единственное, на что они были способны, это носиться плотной стаей по улицам, распугивая дикими криками и воем прохожих. Скорее всего, что и эти трое собирались всего лишь шутки ради припугнуть одинокого, невесть зачем забредшего в это глухое место информационника. Все имевшиеся у них к нему вопросы без труда можно было снять, всего лишь угостив парней дешевым пивом. И все же Стинов решил понапрасну не рисковать и не заводить новых знакомств. Рассудив, что должен существовать и другой выход к центральному проходу, он повернул назад.

Шагая быстро, но при этом стараясь не проявлять излишней поспешности, чтобы не вызвать любопытства у возможных наблюдателей, он миновал дверь, за которой скрылась Синди. Следующая дверь, из которой высовывалась обратившаяся к нему с вопросом голова, снова была приоткрыта. Проходя мимо, Стинов заметил взгляд, пристально следящий за ним из темноты дверного проема.

После того как Стинов свернул налево, проход сделался еще уже. Теперь, вытянув руки в стороны, можно было коснуться кончиками пальцев одновременно обеих стен. Впереди находился тупик, но Стинов рассчитывал, что, прежде чем проход упрется в стену, он встретит ответвление, ведущее к центральному проходу. Однако надежда его не оправдалась. Не дойдя метров пятидесяти до конца прохода, Стинов понял, что нужно снова поворачивать назад и искать новый путь. Или же попытаться пройти мимо мотоскейтеров.

Еще не успев принять окончательного решения, Стинов уловил тихое шуршание устилающего улицу пластика у себя за спиной и быстро обернулся.

Повернув из-за угла, следом за ним двигалась странная троица, состоявшая из существ жутковатого вида, лишь отдаленно похожих на людей. Одеты они были в изрядно поношенную, потерявшую первоначальную форму и цвет одежду, найденную не иначе как в мусорных контейнерах. У первого мертвенно-бледное лицо покрывали бесформенные пигментные пятна, поросшие плотным ворсом черных волос. На голове же у него волосы были серые, похожие на свалявшуюся паклю. Длинные, отвислые мочки ушей, багровые и отечные, раскачивались на ходу, ударяясь о плечи, между которыми так глубоко засела голова, что создавалось впечатление, будто по ней несколько раз ударили сверху кузнечным молотом. Второй был худой и лысый. Череп его покрывали большие шишкообразные наросты сизого цвета. Нос, похожий на допотопный чертежный угольник, начинался почти от самого центра лба. Третий имел такие длинные конечности, что был похож на паука, поднявшегося на задние лапы. Руками он при ходьбе размахивал по сторонам, словно старался таким образом удержать в равновесии свое маленькое, почти круглое тело с огромным животом. Но зато лицо у него было менее отталкивающим, чем у его спутников. Несомненно, это была та самая физиономия, что смотрела на Стинова из-за полуоткрытой двери. Тот, что с шишками на голове, сжимал в руке устрашающего вида тесак, а двое других держали короткие обрезки металлической трубы.

Все трое, несомненно, были мутантами. Хотя, по заверениям официальных средств информации, проблема накопления спонтанных мутаций в генофонде обитателей Сферы была решена более пятидесяти лет назад, когда процесс рождаемости был взят под строгий контроль Отдела здравоохранения. Тогда же были составлены генетические карты всех жителей Сферы, и тем из них, чьи гены содержали не поддающиеся искусственной коррекции дефекты, было запрещено иметь детей. Мутантов в Сфере не должно было быть, однако трое из них приближались к Стинову, отрезав ему путь к отступлению.

Они остановились в трех шагах от него. Вперед выступил худой, с покрытой шишками головой. Стинов посмотрел на его руку, сжимавшую рукоятку тесака. Запястье ее было длинным и узким, и на нем было только четыре пальца с кривыми, похожими на когти ногтями.

– Информационник, – констатировал он визгливым, надтреснутым голосом, окинув одежду Стинова взглядом, задержавшимся на кармане с эмблемой. – И что же тебе, информационник, нужно в нашем секторе?

Ясно было, что ответ на заданный вопрос его совершенно не интересовал. Любые слова, произнесенные в ответ, могли быть использованы как повод для того, чтобы махнуть тесаком.

– Язык проглотил? – спросил, наваливаясь на спину худого, мутант с волосатым лицом. – Отвечай, когда тебя спрашивают.

Голос его был низким и глухим, словно доносившимся со дна пустого мусорного контейнера.

Стинов молчал. Любые оправдания только придали бы прижавшим его к стене противникам уверенности. Нахальство и грубость еще бы и разозлили их. Молчание – заставляло нервничать. А нервничая, человек начинает совершать ошибки.

Так случилось и на этот раз.

Скорее всего мутанты приняли Стинова за лазутчика, обнаружившего их тайное поселение. Судя по тому, что пришли они не с голыми руками, мутанты имели твердое намерение покончить с ним. От этого зависели их дальнейшая жизнь и спокойствие. И все же они были не хладнокровными убийцами, которым не требовалось никаких моральных оправданий, для того чтобы прирезать человека. Худой угрожающе размахивал тесаком, но пустить его в дело все еще не решался. Ему нужно было сначала взвинтить себя, довести до определенной стадии ненависти и злости, после которой главным аргументом в споре становится оружие. Но Стинов продолжал упорно молчать, не давая возможности уличить себя в злонамеренной лжи.

И тогда худой сделал шаг вперед и протянул к нему четырехпалую лапу.

– Что там у тебя, в сумке? – провизжал он. – Покажи.

Руку с тесаком он при этом держал чуть отведенной в сторону.

Стинов все так же молча сделал шаг вперед и медленно протянул четырехпалому пакет. Теперь они находились настолько близко друг к другу, что у мутанта с его длинными руками не было возможности размахнуться для удара. Положение же Стинова осложнялось тем, что одна рука его была занята сумкой с одеждой, которую он должен был непременно вернуть на место.

Резко взмахнув сумкой вверх, Стинов ударил ею четырехпалого по лицу. Удар получился несильным, но от неожиданности мутант отшатнулся назад. Стинов перехватил руку с тесаком у запястья, припечатал мутанта к стене и согнутым коленом ударил в низ живота. Мутант, разинув рот, наклонил голову вперед, и Стинов лбом расквасил его огромный треугольный нос. Четырехпалый ударился о стену затылком. Одна из шишек на его лысом черепе лопнула, выстрелив струей густой фиолетовой жижи. Тело мутанта обвисло, и Стинов легко перехватил из его ослабевших пальцев рукоятку тесака.

Вовремя почувствовав движение за спиной и верно угадав направление готовящегося удара, Стинов пригнулся и чуть отклонился в сторону. Удар обрезком трубы, который должен был размозжить ему голову, вскользь прошелся по левому плечу. Рванув на себя тело четырехпалого, Стинов развернул его, и следующий удар мутанта с волосатым лицом пришелся по спине его же товарища. Прикрывшись телом четырехпалого, Стинов носком ботинка ударил мохнатого в коленную чашечку. Мохнатый не закричал, а загудел, как разбалансированный двигатель. Стинов кинул на него тело четырехпалого и, оттолкнув обоих в сторону, рванулся к выходу из тупика.