— Три обезьяны, — прозвучал голос Рамоутера из кухни, где он стоял, наливая себе стакан воды.

— Что ты там лопочешь, стажер? — спросил Стэнфорд.

— Три обезьяны. Древний восточный символ. Если я не вижу зла, не слышу о зле и не говорю о нем, то я защищен от него. Вы должны были их видеть. Одна обезьянка закрывает уши, вторая рот, третья…

— Да, да, я понял.

Хенли постаралась привести свои мысли в порядок и переварить только что сказанное Рамоутером.

— Наш убийца начал вендетту, — объявила она. — По какой-то причине каждая из наших жертв стала его целью. Что увидела Зоуи, что сказал Кеннеди и что услышал мужчина с церковного двора?

Никто не ответил. В окно доносился шум машин, проезжающих по Гринвичу. Небо стало почти пурпурным: похоже, надвигался шторм.

— Три обезьяны. Три жертвы. Значит, больше не будет? — спросил Рамоутер.

Хенли почувствовала, что в вопросе Рамоутера отсутствует уверенность.

— Должен быть психологический мотив, — сказала она. — Есть какая-то причина, почему их убили. И нам нужно эту причину определить.

У Пеллачи зазвонил телефон, и он пошел к себе в кабинет отвечать на звонок. Хенли дождалась его возвращения перед тем, как продолжить.

— Есть еще один момент, — снова заговорила она. — Рамоутер, рассказывай.

Рамоутер откашлялся.

— То, что Оливер сказал нам, когда мы с ним виделись на днях. Он заявил, что никакие посетители к нему не приходили, только письма от поклонников. Но потом он сказал нам, что его несколько раз посещали адвокаты.

— И что? — спросил Пеллача.

— Пока вас не было, я запросил у начальника тюрьмы весь список. Оливер врал насчет адвокатов, но один человек его посещал. Гражданское лицо.

Рамоутер пересказал все, что ему удалось выяснить про Чанса Блейна.

— А зачем, ради всего святого, этому адвокату, лишенному права заниматься юридической практикой, посещать Оливера? — не поняла Иствуд.

— Понятия не имею, по тут явно какое-то темное дело. Во-первых, Оливер соврал. Во-вторых, в тюрьме подтвердили, что Блейн изначально подавал запрос на посещение под своей настоящей фамилией сразу после выхода из тюрьмы, но ему отказали. Он был в тюремном черном списке. Через четыре месяца он поменял имя и фамилию и получил новый паспорт, — сказал Рамоутер.

— И теперь он спокойно запрашивает разрешения на свидания и встречается с Оливером, — закончила рассказ Хенли.

— Оливер не идиот, — заметила Иствуд. — Он должен был понимать, что вы проверите журнал посещений и узнаете про Блейна.

— И поэтому мы завтра снова идем в тюрьму встречаться с Оливером, — сообщила Хенли. — У нас три разрезанных на куски трупа, которые лежат в холодильниках в морге по соседству. Я не могу допустить, чтобы Оливер думал, будто это он дергает за ниточки в нашем расследовании.

— Этот Блейн-Макграт входил в команду адвокатов, защищавших Оливера, — заговорил Стэнфорд. — Значит, он должен знать про символы, которые использовал Оливер. На самом деле он должен знать все.

— Именно, — отозвалась Хенли.

Она взяла черный маркер, подошла к магнитно-маркерной доске и написала «Чанс Блейн» в пустом окошке для имени подозреваемого.

Глава 26

Луна залаяла и стала прыгать еще до того, как Хенли успела зайти в дом. После семи часов вечера ей наконец удалось уйти из отдела.

— Да, да. Я знаю, что опоздала, — сказала она, когда Роб вышел в прихожую.

— Не беспокойся. Все в порядке. Я понимаю, как для тебя важно раскрыть это дело.

— Прости. Я думала, что удастся уйти до пяти, но… День был трудный.

Хенли обняла Луну, которая стояла между ней и Робом.

— Я думала, ты со мной не разговариваешь, — сказала Хенли.

— Прости меня. Я почти не видел тебя на этой неделе, а когда ты мне сказала, что снова работаешь по делу, я должен был по-другому отреагировать. Я вел себя как обиженный подросток и просто как идиот.

— Ты не идиот.

— Но ты не отрицаешь, что я могу вести себя как обиженный подросток?

— Как Эмма? — Хенли наконец выпустила из объятий Луну и сбросила кроссовки. — С ней все в порядке?

— Была в плохом настроении. Отказывалась спать и спрашивала, где ты.

— Не заставляй меня чувствовать себя виноватой из-за того, что меня здесь не было. Ты не задумывался о том, как мне паршиво каждый раз, когда я ухожу от нее? Мне просто нужно немного твоей поддержки. Для меня это все непросто. Я стараюсь, чтобы все было хорошо, но мне тяжело.

Плечи Хенли опустились.

— Эй, прости меня. Я ничего такого не хотел сказать. — Лицо Роба смягчилось. — Иди ко мне. — Он притянул Хенли к себе и прижал к груди. Она вдохнула его запах и уткнулась лицом ему в шею. — Я даже притворяться не буду, будто понимаю, что ты пережила и испытываешь сейчас, — продолжал Роб. — Ты знаешь, как мне тошно осознавать, что я плохой муж? Что я не выполнил свой долг?

— Дорогой, я знаю, что ты хочешь меня защитить, и знаю, что ты иногда думаешь, будто меня больше волнуют трупы, чем ты…

— Не надо об этом, Энж. Я никогда так не думал. Я просто хотел бы, чтобы у тебя была такая работа, из-за которой я не волновался бы. Не думал бы, что ты однажды можешь не прийти домой!

— Я должна тебе кое-что сказать, — сказала Хенли, отстраняясь от него.

— Что случилось? — тихо спросил Роб.

— Ничего не случилось. Просто… Завтра утром… Это дело. Мне нужно встретиться с Оливером.

Хенли не стала добавлять слово «снова». Она чувствовала себя виноватой, но сочувствие Роба сейчас было ей необходимо.

Роб ничего не сказал. Единственным звуком в доме был звук работающего телевизора. Хенли уселась на ступеньки лестницы и стала ждать.

— Дыши, — сказал Роб, усевшись рядом с Хенли на кровати и нежно массируя ей плечи. — Тебе нужно расслабиться. Тебе нужно подышать.

— Я не могу, — задыхаясь, сказала Хенли. Пульс у нее участился.

— Давай. Я буду делать это вместе с тобой. Вдох на счет «три», задерживаем дыхание, считаем до трех и выдыхаем.

Хенли прильнула к мужу, дыхание у нее стало легче, звон в ушах прекратился и пульс замедлился.

— Я не хочу, чтобы ты встречалась с Оливером, — сказал Роб, когда Хенли уже лежала рядом с ним. — Я не хочу, чтобы он снова сделал тебе больно.

— Он ничего не сможет мне сделать.

— Ты можешь отказаться, и никто не станет тебя за это осуждать.

«Ты ошибаешься», — ответила Хенли про себя. Она положила голову Робу на грудь и стала слушать успокаивающее биение его сердца.

— Я не могу все бросить, — прошептала Хенли