был абсолютно пустой, хоть и не уступал по размерам первому. Все его стены были полностью обиты матами, так что я справедливо предположила, что зал выполнял тут функцию ринга.

В дальнем углу, на единственном темном отрезке помещения, куда не проникал резкий свет флуоресцентных ламп, притаилась скрюченная фигура. Вик сидел, прижавшись спиной к стене и свесив голову чуть на бок. По размеренным подъемам груди я поняла, что он спал.

Медленно, стараясь не издавать лишних звуков, я подкралась к нему цыпочках. И хоть мат под ногами несколько раз издавал шуршащий звук, когда я слишком сильно переносила вес на пятки, парень так и не открыл глаза. Усевшись напротив него, я подтянула ноги к груди и стала внимательно разглядывать Вика. Парень казался мне таким же умиротворенным, как и в тот день, когда я впервые очнулась в его комнате: никакого нахмуренного лба, ни единой едкой ухмылки, ни намека на морщинки в уголках глаз.

Я вытянула правую ногу немного вперед и дотронулась мизинчиком до его ступни. Голова Вика едва заметно дернулась, будто прогоняя остатки сна, и лишь затем он медленно приоткрыл слипшиеся веки. С каждой секундой туман в его взгляде постепенно рассеивался, пока Вик полностью не очнулся ото сна.

— Давно ты тут сидишь? — голос парня все еще звучал хрипло после пробуждения.

— Буквально пару минут. Зачем было звать меня на тренировку в такую рань, если сам на ходу засыпаешь?

— Так надо, иначе ты совсем от рук отобьешься.

Вик резко встал и взъерошил свои волосы правой рукой. Теперь он казался совершенно другим человеком — бодрым и полным жизни. Самоуверенность начала сквозить в каждом его движении.

— Поднимайся, — скомандовал он. — Сейчас я буду тебя пытать.

— Зачем мне тренировки…

— Индивидуальные тренировки, — он поднял указательный палец вверх, будто эта фраза должна была открыть мне глаза на многое.

— Зачем мне индивидуальные тренировки, если я и так уже тут? Ты ведь принял меня сюда из-за того, как я проявила себя тогда на поле. Сам сказал, что не видел ничего подобного. А потом я еще и победила в поединке одного из твоих солдат. Да все были в восторге от меня, зал ликовал! — для пущего театрально эффекта я всплеснула руками.

— Смотрю проблем с самооценкой у тебя нет.

— Все не так, — я покачала головой. — Просто это очевидный факт. Ты ведь и сам признал, что я хороша.

— Я признал, что у тебя есть талант, — поправил он. — Ты неплохо тогда справилась, но только лишь «неплохо». Сколько оружия пришло в негодность, пока ты старалась защитить себя на том поле?

— Ну, я…

— Сколько на эту атаку ты потратила патронов?

— Да их и было то не очень…

— Сколько лишних усилий ты приложила?

— Что ты придираешься?! Все же хорошо закончилось, а значит я молодец.

— Просто прокатило. Тебе повезло, что твои враги были такими нерасторопными. Предположим, твои умения и правда немного выше среднего, но они далеки от идеала. Талант нужно развивать, и я хочу, чтобы ты его совершенствовала. Тогда ты одержишь победу не благодаря везению, а благодаря своим собственным силам. Что же касается вчерашнего поединка, то твой противник был достаточно слаб: для него это не являлось вопросом жизни и смерти. Когда нечем рисковать, ты особо и не стараешься. Но у тебя ведь была другая ситуация в отличие от Юстина, верно? Да и, сказать по правде, тобой все восторгались лишь потому, что ты девушка. Будь это поединок двух парней, уверяю, они бы даже внимания на это не обратили. Так что не льсти себе. Не такая уж ты и идеальная.

— Спал бы ты дальше, сексист недоделанный.

— Я с удовольствием выделю тебе время на неделе просто чтобы поспорить, но сегодня мы собрались за другим, не так ли? — спросил Вик.

Вряд ли это была та ситуации, где можно было возражать, поэтому я лишь согласно кивнула головой и проследовала за ним в центр ринга. Вик встал напротив меня и сложил свои руки на груди. Не надо быть гением, чтобы понять, что за этим последовал разбор полетов.

— Прежде всего, — начал он командным голосом. — Тебе нужно научиться извлекать максимум из всех доступных средств. Этот урок касается того эпизода на поле.

— Какая разница? Я же их победила.

— Разница большая! Если вдруг останешься одна и без оружия, то тебе надо хотя бы уметь нормально драться, чтобы заполучить минимальные шансы на выживание. Так что сейчас начнем с основ.

— Да я тебя умоляю! Мне довелось провести на войне уже как пару месяцев. Если не помнишь, то я смогла выжить, даже будучи совсем одна. Да и драться я вполне умею. Ты прекрасно видел это своими глазами на вчерашнем поединке.

— Нет, — Вик покачал головой. — Ты действуешь так, как тебя учили.

— А разве можно как-то иначе?

— Ты девушка, а потому тебе всегда будет сложнее в поединке с мужчиной. Помнишь, как тот солдат на поле повалил тебя просто весом своего тела? Такое будет случаться сплошь и рядом. Мы физически сильнее женщин, за нами преимущество.

— Ну ты и зануда, — я отмахнулась от него рукой.

— Я догадываюсь, что тебе об этом часто говорили, но ты когда-нибудь пыталась воспользоваться этим ценным советом?

Видя мое безразличное выражение лица Вик все понял. Только спустя много месяцев Вик все же признался мне, что этот первый день тренировок дался для него особенно тяжело. Судя по его собственным словам, в тот раз он был готов меня прибить.

— Ладно, раз ты мне не веришь, то давай я тебе продемонстрирую.

Он сделал несколько шагов назад, а затем поманил меня пальцем. Долго упрашивать не пришлось. Как раз в ту минуту моя жажда врезать ему достигла своего предела, так что я резко сорвалась с места и подбежала к парню, занеся правый кулак. Мне показалось, что ударить его в челюсть было бы весьма неплохим вариантом. Более того, я надеялась на то, что народная мудрость «против лома нет приема» оправдает себя. Но Вик даже бровью не повел. Он успел перехватить мою кисть как раз в тот момент, когда кулак был почти у его носа. Парень просто дернул руку вверх так, что я вскрикнула от резкой боли, пронзившую запястье. Затем он так же быстро увел ее вниз, заведя мне за спину. И, поскольку мои ноги уже успели запутаться друг с другом, то я просто запнулась и начала падать на пол. Едва мне удалось снова открыть глаза, как колено Вика уже придавило мое горло.

— Это я