– Не думаю, что тобой двигало только чувство вины. От Андрюши ты тоже не отходила ни на минуту, особенно первые пять лет на базе.

– Перед Андрюшей я виновата еще больше. Я мечтала прервать ту беременность, когда узнала о ней. И даже предпринимала для этого разные дикие меры.

– Как бы то ни было, твоей любви хватило на всех. И даже на тысячи чужих детей. Никто не знал, что все так обернется.

– Как только в моей жизни появляется что-то, чем я искренне дорожу, у меня это забирают. Сначала любимая работа и карьера, потом Жан, потом Жданов, потом дети и, наконец, Алекс. И ничего уже не вернуть. Я порадуюсь за детей, если они живы и здоровы, но они уже совсем взрослые и вряд ли нуждаются во мне сейчас.

– Хорошо, если так. А вдруг нет? Интересно, когда у нас будет возможность оглядеться здесь?

– Насколько я поняла, нас тут никто не держит. Но если мы уйдем, то как солдаты свяжутся с нами? Они обещали опубликовать списки с данными о вновь прибывших для детей, которые в силу возраста могут вспомнить и узнать своих родителей. Только неизвестно, когда это произойдет. И вообще, у меня много вопросов к Радже.

– Это тот солдат из яхт-клуба?

– Да. Мы вроде бы поладили с ним.

– Согласна. Среди солдат есть неплохие ребята. Много времени прошло, прежде я поверила в это. После того, что они сделали с Алексом.

– А как тебе девушка на ресепшен? Это и есть один из представителей новой совершенной расы? – спросила я, встав, чтобы размять ноги.

– Да уж, – с недоумением протянула Жанна.

Я выглянула в окно. Солнце опускалось за горизонт, а город погружался в серость. Тревога привычно сжала грудь. Что-то было определенно не так. Слишком тихо. Оно и понятно. Людей-то мало. Но почему дороги абсолютно пусты? Только несколько припаркованных автомобилей. Как будто брошенных прямо на обочине. Только пара автобусов проехала по крупным магистралям, которые оказались в поле моего зрения. И никаких новых моделей транспорта.

Пока я торчала в окне в ожидании появления хоть каких-нибудь признаков жизни, Жанна копошилась в шкафу.

– Жаннк! А ты знаешь, похоже, что проблемы с электричеством не только у нас, – поделилась я с подругой единственным толковым наблюдением.

Действительно, уже почти стемнело, но не зажегся ни один фонарь и ни в одном окне не загорелся свет.

– Может, авария какая, – раздался голос за моей спиной. – Зато для нас тут припасен приличный гардеробчик.

Я подошла к подруге и встала рядом с ней напротив шкафа. На вешалках аккуратно висело несколько комплектов одежды. Похоже, даже нашего размера.

– Предлагаю в душ и спать. А то придется укладываться в полной темноте.

– Вот, тут и спальные комплекты есть, – Жанна ткнула пальцем на одну из полок. – А в ванной, кстати, я видела свечи.

Отлично, с иронией подумала я. Мне захотелось домой. Приступ паники налетел подобно тайфуну. Я ведь так далеко «уехала»! Даже вообразить сложно! Ни один транспорт не доставит меня в мой привычный мир.

– Я бы хотела вернуться. А ты?

– Думаешь, это возможно? – с надеждой поддержала меня Жанна.

– Вот это нам и предстоит выяснить.

Две растерянные и немного напуганные женщины обнялись, стоя посреди темной маленькой комнаты в темном чужом городе.

У меня появилась цель. Помимо того, чтобы найти детей, как можно больше узнать о перемещениях во времени. О возможностях и потенциале этого механизма. Но, конечно, все по порядку.

Когда Раджа появился на пороге нашего номера, мы с Жанной были уже одеты. Я нашла для себя черную кожаную юбку выше колена, водолазку, джинсовку и ботинки на грубой подошве. Жанна оделась в элегантный брючный костюм.

Хоть я и обрадовалась визиту Раджи, но уперла руки в бока, встречая его, давая понять, что недовольна тем, что нас вчера закинули сюда, как котят в мешок и оставили в полном неведении до утра.

– Что такого? – ответил араб на мой немой укор. – После путешествия через портал всем нужен был отдых. Не волнуйтесь, все успеется. У меня уже даже есть новости для вас, – Раджа выглядел бодрым и очень воодушевленным.

Мы с Жанной выжидающе уставились на него.

– Сегодня с самого утра все сливки были оповещены о списках вновьприбывших.

– Посредством чего? – не унималась я.

– Посредством вот этого, – Раджа достал из кармана устройство, которое, как мне уже было известно, выплевывает из себя прозрачный экран. – В нашем мире – это единственное средство связи и получения информации. А еще единственный предмет, который может путешествовать с нами через портал помимо шлема и оружия. Компакт, так он называется, есть у каждого человека. Вам они тоже будут выданы позже. Это и документ, и удостоверение личности и всё-всё-всё. Самое значимое изобретение постапокалиптического мира.

– И единственное, – не удержалась я.

– Нет, – улыбнулся Раджа, уловив иронию, и дал достойный ответ: – Еще машина времени.

– Значит, все сливки, имеющие компакты уже ознакомились со списком? – деликатно уточнила Жанна.

– Не знаю все ли. Но один человек уже узнал свою маму и скоро ее увидит, – торжественно объявил он.

Я перестала дышать.

Раджа положил ладонь на мое плечо и сказал:

– Надеюсь, очень скоро и ваши дети так же откликнутся.

Затем обратился к Жанне:

– Вас ждут внизу. В больнице нужны люди. Если вы не против присоединиться к бригаде медиков.

– Но…, – растерянно прохрипела Жанна.

Я знала, что для подруги эта тема была больной последние десять лет, которые она не занималась медициной. Сколько бы я ни уговаривала ее вернуться в профессию, она, похоронившая себя заживо некоторое время назад и только недавно вернувшаяся к жизни, боязливо отнекивалась.

Я улыбнулась и ободряюще кивнула ей.

– Хорошо, – решилась она. – Тогда я побежала. До вечера, Рит, – она чмокнула меня в щеку.

Мы остались вдвоем.

– А чем бы вы хотели заняться, чтобы скоротать ожидание, Маргарита?

– У него тоже есть компакт?

– У кого?

– У Жданова.

– Наверняка. Если он жив, – серьезно заявил Раджа.

– Неужели это так сложно выяснить? – недоумевала я.

– Если у него есть компакт, и он найдет вас в списке прибывших, то откликнется.

– Ладно. Что тут с электричеством?

– Бережем ресурсы, пока заново не научились их добывать. А вообще, стремимся как можно меньше прибегать к услугам прогресса. Ну, или хотя бы не развивать его больше, чем есть.