Рина постукивала мизинцем по столу. Три коротких удара, пауза, еще три коротких: просьба потанцевать — а, точнее, поговорить под благовидным предлогом.

— Моя госпожа, позволь тебя пригласить — Вэл встал из-за стола и подал ей руку.

— Просим, просим! — Лорд-канцлер захлопал в ладоши.

Танцевать Вэл не любил, но умел. Ну как умел? Не хуже других. Рина же и научила.

— Насколько все серьезно? — шепнула она.

Вэл невольно улыбнулся. Выбившаяся из ее прически прядь щекотала лицо, дыхание согревало мочку уха.

Два коротких шага, один длинный, шаг назад, оборот.

— Ничего особенного, если без сюрпризов, — прошептал он. — Люди пошумят и разойдутся. Но сегодняшний день — один большой сюрприз. И это беспокоит меня.

Два коротких шага, шаг с перехлестом, шаг назад.

— Лорд Дошу сегодня превзошел сам себя. Возможно, кто-то напоил его еще до приема?

— Интересная возможность. — Вэл обещал себе проверить это, если удастся. — Но это его не оправдывает. Если ты случайно разобьешь бутылку о его пустую голову — все будут на твоей стороне.

Два коротких шага, один длинный, шаг назад, оборот.

— Кстати, о сюрпризах, — прошептала Рина. — Патриарх Нарв не производит впечатления страшного злодея.

Два шага назад, не задеть стол, оборот, шаг вперед.

— Потому-то он и опасен, Рина.

— Но ведь не опасней тебя?

— Думаю, все же, нет.

Музыка стихла. Финальный аккорд вышел фальшивым; после стольких часов игры музыкантов можно было простить — и все же Вэлу это показалось дурным знаком. Все сегодня складывалось не так, как надо.

* * *

Вэл не считал себя большим патриотом Райнберга, но уже не первый раз за вечер ловил себя на мысли, что за лорда-канцлера перед дакенцами ему откровенно стыдно.

— Почему до си…ик…сих пор не подали? — Дошо снова грохнул кулаком по столу. — А ну живо, лентяи!

Под ругань лорда двое лакеев притащили главное блюдо вечера: запеченного на вертеле барана. Из надрезов на украшенной короткими свечами и овощами туше капал жир. Похожие капельки блестели и в глазах лорда-канцлера.

— Ну… ик… господа. — Дошо выбрался из кресла, пошатнулся, но устоял на ногах. Остальные, кроме тех, кто уже спал, последовали его примеру и встали. — Я хочу сказать… Когда-то в им…ик…им…в Медных горах жил такой же баран. Он…

«Очень оригинально и своевременно, чтоб ты сдох!» — Вэлу хотелось взять Рину охапку и оказаться верст за триста от лорда Дошо и от Райнберга, где-нибудь в Садбе.

Бродяжья поговорка о баране и горном козле звучала куда короче: «козел туда-сюда скакал, зря землю топтал, а баран жил — не тужил, на родной земле, да в тепле, попал на вертелок — и пошел людям впрок». Оседлые ее любили и часто повторяли, не слишком вдумываясь в смысл.

Недобитый Руд зашмыгал носом.

«Даже этому типу смешно». — Вэл подавил вздох.

Но, — как понял он мгновением позже, — темные глаза патриарха совсем не смеялись; взгляд метался по сторонам.

— Смотритель Ранл, что-то происходит. — шепот Руда Недобитого в другой обстановке мог бы сойти за крик в полный голос. — Вы ничего странного не чувствуете?

«Солнцеликий, мне это не нравится!» — Вэл прислушался к себе. Странного…

Руд снова шмыгнул носом.

«Запах, забери меня тени! — Вэл вздрогнул. — Этот запах, он!..»

Слабый, совсем слабый, едва пробивающийся сквозь ароматы и вонь пиршества запашок, хорошо знакомый Вэлу по кораблям рудокопов, шел от бараньей туши.

— Всем в стороны!!! — крикнул Вэл. — На пол!!!

Рина одним ей ведомым образом поняла, в чем опасность и размашисто плеснула на свечи вином, но погасла лишь малая часть.

— Ложись!!! — Вэл плечом оттолкнул ее от стола. Нити хьорхи рванулись из рук, сдирая кожу.

Такой скорости позавидовал бы сам Иргис Саен; и все равно защитный кокон вокруг туши строился слишком медленно, и был слишком слаб, чтобы сдержать взрыв.

Из сложенных чашей ладоней патриарха ударил сноп золотых искр и тоже устремился к столу. Воздух вокруг блюда дрожал, покрываясь прожилками.

«Все равно недостаточно, — успел подумать Вэл. — Но вдвоем мы…»

Мир вспыхнул золотым огнем и невыносимой болью — и погас.

Светлые шпили Сабды на фоне неба, само небо, деревья в саду — все выцвело, потеряло глубину. Белесый туман растекался вокруг, заполнял легкие. Холод, спокойствие. Смерть. Рука перед лицом двигалась, вычерчивая знаки. Его собственная рука.

Зачем?

Движение остановилось.

Вэл глубоко вздохнул и окончательно осознал себя.

— «Что такое? Сегодня ты сопротивляешься сильнее обычного», — Джара-Поводырь стояла прямо над ним: он видел, как движутся ее губы, но голос звучал в голове.

— «Не знаю».

— «Я не слышу тебя! Соберись, Вэл».

Он сосредоточил сознание на единственном зрительном образе. Лекторская писчая доска, уголь. «Н-е з-н-а-ю».

Джара улыбнулась.

— «А дальше, Бродяга?»

— «Зачем это все?» — спросил он. — «Зачем мы это делаем? Ведь сила… Ничего не решает».

— «Думаешь?» — Белая бровь Джары Баред дернулась вверх.

— «Что дала сила Стефану? Тебе?»

— «Да хоть бы и то, что мы еще живы! Ладно: достаточно. Я ослаблю давление: попробуй выйти из-под контроля сам».

— «Хорошо», — подумал он.

Веки сомкнулись. Он представил мир, каким тот выглядел, когда он смотрел на него только своими глазами: резные шпили, листва, зеленое на голубом…

Он открыл глаза.

В сгустившимся тумане сновали темные фигуры людей. Чье-то лицо нависло над ним, беззвучно открывая рот.

«Где я? — Вэл тщетно пытался вспомнить. — Это не Сабда…»

Мутное пятно лица опустилось ниже.

«Райнебрг! Я должен быть в Райнберге. Во дворце. Что случилось? Где Рина?!»

Он попытался привстать, и в затылок ударила боль. Раскаленные иглы вонзились в ладони, проскользившие по чему-то мокрому. Он снова рухнул на пол, а сверху обрушились звуки.

Крики, стоны, плач, вой — все сливалось в сплошной кошмарный гул; сквозь него пробивались отдельные слова.

— Смотритель Ранл! Вэл! — Орал склонившийся к нему магистр-секретарь Фок Буна. — Вы меня слышите?!