– Это было его долгом! – безапелляционно заявила Орехова.

Мирослава подумала про себя, что нет такого закона, по которому разведённые мужчины обязаны содержать своих молодых трудоспособных жён и давно выпавших из гнезда детей. Но вслух она этого говорить не стала, прекрасно понимая, что её справедливое высказывание только распалит Розу Фёдоровну и настроит её против детектива. Мирославе же нужно было задать женщине ещё несколько вопросов, поэтому она оставила её вывод без внимания и спросила:

– А Розалия Павловна после развода с мужем работала где-то?

– Он оставил её больную! – укоризненно напомнила Роза Фёдоровна.

– Но потом, к счастью, Розалия Павловна ведь поправилась?

– Если это можно считать поправкой, – неохотно согласилась Орехова. – Но вы должны иметь в виду, что Розочка актриса! И притом очень талантливая! Однако как устроиться в театр после того перерыва, который она вынуждена была сделать в то время, когда положила всю себя на алтарь своей любви! – Женщина театрально воздела руки вверх.

«Да вы, уважаемая Роза Фёдоровна, тоже актриса», – подумала про себя с иронией Мирослава и сказала:

– Значит, с работой у вашей подруги не заладилось?

– Не заладилось, – печально кивнула Орехова.

– А где после института трудился Эдуард?

– У Эдика плохое здоровье, – попыталась отделаться короткой фразой Роза Фёдоровна.

– У него инвалидность?

– Ну что вы! – В голосе женщины прозвучало возмущение и опасение.

– Тогда почему же…

– Ему не везло! – перебила детектива Орехова. – Мальчик старался изо всех сил! Несколько раз он пытался начать своё дело! Но вы же знаете, что вокруг столько акул!

– Так и Эдуард, судя по всему, тоже не карась, – позволила себе съязвить Мирослава.

– Он ещё ребёнок! – укоризненно воскликнула Орехова.

– Во всяком случае, он мог бы обратиться за помощью к отцу.

– Вы что же думаете, что он не обращался?

– Не знаю.

– Вот именно, что не знаете! – сердито выпалила бухгалтерша. – Сколько раз Эдик просил у отца денег, а тот если и давал сначала, то вечно укорял, а потом и вовсе перестал давать!

– Под обращением за помощью я имела в виду не деньги, – сказала Мирослава.

– А что же? – искренне удивилась Орехова.

– Отец мог помочь ему устроиться на работу. Хотя бы даже в свою фирму.

– А вы хоть знаете, чем занимается наша фирма? – фыркнула Роза Фёдоровна.

– Насколько мне известно, пластиковыми окнами.

– Вот именно! Пластиковыми окнами! – Орехова воздела указательный палец в направлении потолка.

– Не понимаю, что в этом плохого, – пробормотала Мирослава.

– В том, что это занятие никак не годится для перспективного, умного мальчика!

– Почему?

Роза Фёдоровна даже не попыталась скрыть своего раздражения по поводу непонимания детективом, с её точки зрения, простейших истин, но она всё же снизошла до объяснения:

– Эдик всю жизнь мечтал заниматься инвестициями.

– Чем? Чем? – переспросила Мирослава, думая, что ослышалась.

– Ин-вес-ти-ци-ями, – по слогам повторила женщина.

– И куда же он хотел инвестировать? – спросила Волгина.

– В газовую или нефтяную промышленность, – ответила Роза Фёдоровна таким тоном, словно говорила об обыденном занятии, доступном каждому рядовому россиянину, имеющему на руках хотя бы пару сотен рублей.

Мирослава с большим трудом удержалась от того, чтобы не расхохотаться во весь голос. Если честно, то ей хотелось не просто смеяться, но ржать. Тем не менее она спросила с постной миной:

– Отец, насколько я поняла, отказался спонсировать мечту сына.

– Категорически!

– Жаль… – пошутила Мирослава.

Но Орехова приняла её сожаление за чистую монету и поведала:

– После отказа отца Эдик сам решил заработать деньги.

– Как? Он устроился всё-таки работать?

– Где вы видели работу, за которую платят хорошие деньги?

– Ну… – протянула Мирослава.

– Вот именно! Такой работы нет. Поэтому Эдик стал играть. – Вздохнув, она печально добавила: – По-крупному. Но ему не везло. Он увяз в долгах! Мальчику начали угрожать! Розалия уже продала все свои драгоценности, но денег на то, чтобы расплатиться по долгам, всё равно не хватает. Кредит Эдику не дают!

– А Розалии Павловне?

– Только под залог квартиры! Но дело в том, что квартира оформлена на Никифора Лаврентьевича!

– То есть? – удивилась Мирослава. – Все говорят, что квартиру и одну из машин он оставил жене.

– Оставил! Но числится она за ним.

«То есть папа уже тогда опасался, что сыночек может продать квартиру и оказаться вместе с матерью на улице. И решил подстраховаться», – подумала Мирослава с уважением о прозорливости Твердохлёбова.

– А к кому теперь перейдёт эта квартира? – спросила она.

– Всё выяснится только после оглашения завещания, – вздохнула бухгалтерша.

– Получается, что Эдуард поехал к отцу не столько для того, чтобы встретить Новый год в кругу семьи, сколько для того, чтобы выпросить деньги на покрытие долгов? – спросила она прямо.

– Да, – кивнула Орехова. – Розалия сказала сыну, чтобы он не таился от отца и рассказал ему, что его жизнь находится в опасности.

– Но ведь отец так и не дал ему денег?

– Не дал, – вздохнула женщина, – я же говорю вам, что Твердохлёбов был жестоким человеком.

– Так, может быть, Эдуард от отчаяния и убил отца? – осторожно спросила Мирослава.

– Ну что вы! – возмутилась такому вероломному, с её точки зрения, предположению Роза Фёдоровна. – Эдик мухи за всю свою жизнь не обидел! А вы говорите такие ужасные вещи! Убить отца! Как это вообще могло прийти вам в голову?!

– Действительно, – пробормотала Мирослава, решив немного сдать назад, – а вы сами, Роза Фёдоровна, кого подозреваете?

– Кого я могу подозревать, – всплеснула руками Роза Фёдоровна, – я там не была. Но думаю, что полиции виднее! Того, кого они задержали, тот и виноват.

– Да?

– Конечно! Посудите сами! Никифор Лаврентьевич украл у молодого человека невесту! Буквально похитил девушку из-под венца!

– Вроде дело было не совсем так, – попыталась прийти к более точной формулировке Волгина.

– Неважно, как это кому-то представляется со стороны, – решительно пресекла её попытку Орехова, – но факт остаётся фактом! Твердохлёбов женился на чужой невесте! И в том, что после свадьбы он не стал жить-поживать и добра наживать, заслуга только господа бога!