Соггард отыскал своего брата Соммара.

— Слава богам, ты цел…

— Да, но этот «инвалид» чуть не снес мне голову, — вздрогнув от воспоминаний, ответил Соммар. — А ты чего так долго? Я думал, что уже не увижу тебя…

— Задержался, — туманно ответил Соггард. — Лерн-командир Орриату уцелел?

— Да… где-то тут я видел его.

— Лерны! — закричал кто-то с пригорка. — Всем, кто уцелел, прибыть в…

— Стойте! — во все горло закричал Соггард, вспомнив, что у него где-то на одежде спрятан микрофон миротворцев.

— В чем дело?

— Не объявляйте следующую точку встречи.

— Это еще почему?

— Среди нас предатель… — смутившись, ответил Соггард, понимая, что по-другому ему никак не привлечь к себе внимания.

Бойцы заволновались, переглядываясь между собой.

— И кто же он?

— Я скажу об этом лерн-командиру Орриату.

— Ну пойдем, малец…

У лерн-командира Орриату оказалось рассечено лицо. Вся правая часть была покрыта порезами от осколков разбившейся маски. Сейчас ему как раз навязывали повязку.

— Этот малец говорит, что среди нас предатель, — доложил лерн, который хотел объявить следующую точку перегруппировки.

— Да? — с удивлением приподнялся на локтях Орриату.

— Так точно, лерн-командир…

— И кто же этот предатель?

— Я, лерн-командир.

— Ах ты, щенок!

— Стоять, лерн Гассар! — остановил немедленную расправу командир.

— Но он!

— Я слышал…

Гассар, обиженно поджав губы, убрал выхваченный пистолет обратно в кобуру.

— Выкладывай, парень, в чем состоит твое предательство.

— Я попал в плен к миротворцам…

— Вмятина на шлеме — их дело?

— Так точно, лерн-командир.

— Ты явно от такого удара потерял сознание… от тебя ничего не зависело. Но почему они тебя отпустили?

— В этом и состоит мое предательство, лерн…

— Он сдал нас! — вскрикнул горячий Гассар, снова выхватив из кобуры пистолет. — Миротворцы нас уже обнаружили?!

— Нет, я никого не сдавал…

— Заткнись, Гассар, я трачу на тебя свое драгоценное время, все время успокаивая… Выхватишь пистолет еще раз, я сам тебя пристрелю, а потом скажу остальным, что именно ты тот самый предатель, покусившийся на мою жизнь, когда понял, что раскрыт. Усек?!

— Так точно, лерн-командир…

— Продолжай, лерн…

— Командир миротворцев велел передать мне гнусное послание для самого лерн-генерала, лерн-командир.

— И с этим отпустил?

— Так точно.

— Что за послание?

Соггард рассказал его суть, в конце добавив:

— Теперь мне нужно избавиться от одежды, на ней где-то микрофон.

— Хорошо… Гассар, отведи его и переодень во все новое. И только попробуй заикнись кому-нибудь об услышанном.

— Слушаюсь…

Сам Орриату взял рядом лежащий прибор связи и связался с главным штабом. Подумав, стоит это делать или нет, он все же передал послание миротворцев.

— Доставить мальчишку в штаб, — получил он ответ.

Следующие три дня Соггарда таскали по джунглям, транспортируя к бункеру лерн-генерала Фараха. Некоторые участки они преодолевали на гравибайках по тропам или даже над водной гладью ручьев, делая частые повороты, и у Соггарда, которому во время этих поездок завязывали глаза, сложилось впечатление, что они просто петляют. Может, так оно и обстояло в реальности.

Каждые полдня его сопровождающие менялись, увеличиваясь при каждой смене на одного человека. А это, как Соггард понимал, не охрана, хотя выполняла и эти функции тоже, а именно конвой, как у преступников… Спустя полчаса после смены конвоя направление движения резко менялось.

Впрочем, ведомый никакого другого отношения к себе не ожидал. Его даже удивило, когда к концу третьего дня обычно хмурые и молчаливые сопровождающие с ним заговорили:

— Это правда, что ты встречался с командиром миротворцев? — шепотом, чтобы другие не услышали, спросил один из конвоиров.

— Да, — пожав плечами, ответил Соггард, не видя в этом никакой тайны, и сделал вывод, что его, возможно, так проверяют.

— Ты говорил с самим майором Дональданом?

— Он не представился… но тот, с кем я разговаривал, носил майорские знаки различия…

Дальнейшие вопросы показали, что расспросы — это никакая не проверка, а целиком и полностью инициатива сопровождающего, излишне любопытного лерна.

— Ты видел его лицо?

— Да… он говорил с прозрачным забралом…

— Говорят, он полукровка… его лицо уродливо, у него красные зрачки и длинные клыки…

— Глупость какая… — аж содрогнулся от живописного описания Соггард. — Нормальный человек, как ты или я…

— Но третий глаз на лбу у него должен быть! — почти взмолился конвоир.

— Не видел я никакого третьего глаза…

— Но ведь ты сам говорил, что он разговаривал с тобой в шлеме…

— Ну…

— Вот! Значит, ты не мог видеть, есть у него третий глаз на лбу или нет!

Соггарду стало не по себе от бредовых разговоров вроде бы взрослого человека об уродствах и третьем глазе командира миротворцев. Но, не удержавшись, он сам спросил:

— А с чего вы взяли, что у него есть третий глаз, да еще на лбу?

— Ну как же? Ты разговаривал с самим Ловчим!

— И что?

— Этот миротворец-полукровка изловил столько лерн-генералов на стольких планетах, сколько вся проклятая Империя Миротворцев не поймала и за сто лет! У него просто обязан быть третий глаз! Иначе как объяснить его феноменальную результативность?!

— А ну прекратить треп! — оборвал разговор командир конвоиров.

До самого бункера группа добиралась в полном молчании.

Соггард удивленно озирался. Группа остановилась перед огромным старым ясса — высоким деревом с обхватом ствола не меньше десяти метров.

— Что мы тут делаем?

Но вместо ответа огромный неровный кусок коры отошел в сторону, обнажив черный зев хода.

— Пошли… — подтолкнул его командир конвоиров, и Соггард стал спускаться вниз по лесенке.

«Неудивительно, что лерн-генерала еще не нашли», — подумал он.

Снаружи ничто не говорило о том, что где-то здесь есть бункер. Ни одной тропы… Впрочем, протоптанные людьми тропы в джунглях зарастают быстро, в отличие от троп, проложенных местными животными.