Четверо юнцов в салоне, одурманенные алкоголем и вседозволенностью, вопили во всю глотку и глушили пиво.

— Жми на газ! — орал один из них, грозя кому-то в небесах кулаком.

Он ощущал себя молодым божком-разрушителем, презирающим границы дозволенного и окрестные красоты.

На очередном подъеме машина с громким фырканьем заскользила вниз. Шины, вырывая мох, забуксовали в почве. Внедорожник потерял управление и съехал на грунтовку.

Парни захохотали, и из окон полетели сплющенные пивные банки. Тот, кто был за рулем, поддал газу, и мотор недовольно заурчал. Последний участок петляющей дороги они преодолели на бешеной скорости.

Ударившись обо что-то за поворотом, внедорожник снова потерял управление. В салоне раздались крики. Несколько раз подпрыгнув, машина развернулась на девяносто градусов и заглохла.

Воцарившееся в салоне молчание нарушалось лишь тяжелым дыханием.

— Блин, что это было? — проговорил один из них, пытаясь открыть заклинившую дверь. Ему пришлось несколько раз толкнуть ее плечом, чтобы выбраться наружу. Вывалившись из машины, он с трудом принял вертикальное положение. Из-под разорванных джинсов сочилась кровь.

Остальные смеялись.

— Старик меня точно прибьет, — заплетающимся языком выговорил тот, что вылез из автомобиля, открывая банку с пивом.

— Мне надо отлить, — сказал другой.

Со стороны дороги за ними кто-то наблюдал. Только спустя некоторое время они заметили неподвижную фигуру, маячившую темным пятном на фоне величественной природы. И лишь тут вспомнили, что промелькнуло перед их глазами за миг до удара. Какой-то человек, выставив вперед руки, пытался их остановить — будто можно остановить мчащийся на полном ходу поезд.

Незнакомец был одет в старомодное пальто. Его лицо, как и голову, скрывал шарф, а в глазах, где у других светится жизнь, чернела темнота.

Тем, кто остался в салоне, удалось завести машину. Теперь они давили на клаксон и криками пытались убедить незнакомца сойти с дороги. Но тот лишь заткнул уши руками в попытке защититься от неприятного шума.

Парень, стоявший на дороге, зашелся от смеха.

— Да блин, кто ты такой? — прокричал он, сплюнув в сторону незнакомца. — Эй, я к тебе обращаюсь!

И направился к незнакомцу, готовясь нанести удар.

Но прежде, чем он успел поднять руку, незнакомец резким движением схватил его за шею и сильно сдавил. Взмахнув руками, парень вцепился в огромную тяжелую, безжалостно сжимавшую его горло ладонь. Он едва различал крики приятелей. Стискивающая шею рука поражала своей мощью. Незнакомец хладнокровно сдавливал ему горло, перекрыв доступ кислороду.

Скрывавший лицо незнакомца шарф соскользнул на несколько сантиметров, приоткрыв завесу тайны. И парень заглянул в лицо черепу с подведенными черным глазами и мертвенно бледной кожей. «Глаза воина, — подумал он, утратив всякое желание сопротивляться, — злые, гипнотические». Вытянув руку, юноша коснулся этого лица, чтобы убедиться, что оно настоящее. Рот незнакомца раскрылся, обнажив широкие крепкие зубы цвета слоновой кости, наводившие на мысль о клыках дикого животного. И это животное зашлось в грозном рыке.

Молодой человек почувствовал, как по щекам текут слезы. Он понимал, что это конец. Что человек, державший его как былинку, сейчас его прикончит.

И вдруг незнакомец потихоньку ослабил хватку. Затем встряхнул его как тряпичную куклу, не причинив вреда, и отпустил.

Наконец в легкие парня попал воздух. Согнувшись пополам от кашля, весь в слезах, он робко взглянул на незнакомца еще раз. Тот не сводил глаз с лица своей жертвы и казалось, вдруг увидел нечто, заставившее его передумать. Нечто, поразившее его до глубины души.

Машину Мелании Кравина обнаружили в кармане дороги, спускавшейся от озер-близнецов к Травени. Асфальт черной змейкой прорезал горный пейзаж. В этой естественной впадине между селением и Альпами регистрировали самые низкие температуры по стране. Тонкий слой льда покрывал все живое и неживое.

Перед тем как исчезнуть, женщина подвезла домой коллегу по работе. Выпавший ночью снег припорошил автомобиль.

Криминалисты все еще обследовали салон, но Терезе сообщили, что им не удалось обнаружить отпечатки пальцев. Это означало лишь одно: кто-то их стер.

— Муж? — спросил Марини.

Тереза кивнула, пытаясь обнаружить уничтоженные снегом следы.

— Он перерыл весь дом и попросил ребенка прибраться, — проговорила она. — А сам тем временем занялся машиной. Ему не составило труда ее отыскать, ведь он знал, что жена должна была подвозить знакомую. Он чего-то боялся.

— Но чего?

Снег на обочине пестрел всевозможными следами копытных, пернатых, грызунов… Лес оживал, когда его никто не видел. И за каждым живым существом вилась вереница отпечатков.

На асфальте под тонким слоем льда, подтаявшим от ног криминалистов, виднелся след от торможения.

— Здесь ее и настиг убийца, — пробормотала Тереза, пытаясь представить ход событий. — Он вышел из темноты. Она затормозила и, чтобы избежать столкновения, съехала в карман. Именно так он и нападает. Без обольщения.

Марини наклонился, чтобы получше рассмотреть темные отметины.

— А при чем здесь обольщение? — удивился он.

— У каждого серийного убийцы есть своя схема или метод, с помощью которого он обхаживает жертву, — пояснила Тереза. — На начальной стадии убийца уходит от реальности в мир фантазий, которые со временем становятся все более четкими и в определенный момент подталкивают его к действиям. За этим следует стадия слежения и начала охоты: он намечает жертву и переходит к третьей стадии — стадии «обольщения», сближения с жертвой. В нашем случае она напрочь отсутствует. Убийца сразу же перешел к нападению и агрессии. И последняя стадия — «трофейная»: убийца пытается любым способом продлить наслаждение.

— И как он это делает? — спросил Марини, поднимаясь с колен и отряхивая намерзший снег с обуви.

— Фотографирует тело. Или расчленяет. В общем, оставляет что-нибудь на память, запасается трофеями. Потому что, как только иллюзии рассеиваются и все возвращается на круги своя, вместо абсолютной власти он ощущает только разочарование и собственную никчемность. Это замкнутый круг. Чтобы усмирить своих демонов, ему приходится убивать.

— Однако Меланию он оставил в живых, — заметил Марини. — Выходит, он не серийный убийца в чистом виде?

Тереза улыбнулась:

— А вот тут ты ошибаешься. Самый что ни есть серийный. Просто он учится.

Вдруг кто-то позвал их из леса. Тереза и Марини бросились на зов. На мгновение воцарилась тишина. Кровь окрасила в алый цвет снег и покрывшийся ледяной коркой родник. Он разделался с Меланией здесь.