— Я…

— Я знаю, кто ты, — перебил он. — Все в деревне знают.

Тереза взяла стул и села около кровати. Марини остался стоять в дверях.

— Болит? — спросила Тереза.

— Нога? Нет.

На шее у парня виднелись большие гематомы, но Тереза подозревала, что совсем не они причиняют ему боль.

— Нелегко оказаться на волосок от смерти и остаться невредимым внутри, — проговорила она. — Что-то ломается.

Наконец он взглянул на нее.

— А ты-то что об этом знаешь?

Тереза промолчала, спиной чувствуя присутствие Марини. Обернувшись, она знаком попросила его выйти. Тот лишь раздраженно на нее взглянул и обиженно закрыл за собой дверь. Тереза понимала реакцию инспектора, но у нее не было ни времени, ни желания объяснять, что в их работе иногда нужно уметь сделать шаг назад и исчезнуть на некоторое время. Как только за инспектором закрылась дверь, Тереза вновь вернулась к Давиду.

— Ну, так что ты об этом знаешь? — повторил свой вопрос Давид. Нащупав ее болевую точку, он и не думал отступать.

Тереза пересела на кровать. Матрас под ее весом накренился, и они оказались в сантиметре друг от друга. Почувствовав, как рука молодого человека коснулась ее ноги, Тереза не отстранилась. Не отстранился и Давид.

— Когда-то я тоже чуть не умерла, — проговорила она. — Я знаю, каково это.

Давид внимательно на нее посмотрел.

— Несчастный случай? — спросил он.

Тереза вытянула вперед губы и покачала головой.

— Несчастный случай с крепкими мускулами, — произнесла она. — И сильными кулаками.

— Кто это был? Тот, кого ты собиралась арестовать?

— Мой муж.

Парень внимательно посмотрел на нее. Удивленный, он все еще колебался. Тереза спрашивала себя, доверится он ей или нет.

— И как же все закончилось? — шепотом спросил он.

Тереза улыбнулась.

— Плохо, очень плохо. Но, как видишь, я жива и здорова.

Давид опустил глаза.

— Но в том, что ты сейчас чувствуешь, есть и свои плюсы, — продолжила она. — Сейчас ты все видишь в истинном свете.

— Все — это что?

— Все хорошее и плохое в этой жизни.

Давид снова уставился на снег за окном.

— Доктор Ян сказал, что мне повезло, — выговорил он, — но я так не считаю. Дело не в везении.

— А в чем тогда?

Теперь уже Давид взял паузу.

— Так в чем же, Давид?

— Дело не в везении. Он сам так решил. Он оставил меня в живых потому, что пожалел. Я видел, что мне конец, но потом он передумал.

— Почему?

Он пожал плечами. Тереза понимала, что он сейчас ощущает. Вся комната наполнилась мощной энергией.

— Я заплакал, — пробормотал Давид. — Я заплакал, и он меня отпустил.

Тереза никак не ожидала такого поворота.

— Почему ты думаешь, что он отпустил тебя именно поэтому? — спросила она.

— Потому что он смотрел на мое лицо, на слезы… И менялся. Что-то в нем поменялось, поэтому он меня не убил.

Тереза не знала, что и думать, однако одна вещь не вызывала сомнений: Давид искренне верил в то, что говорил.

Она протянула ему отчет с описанием нападавшего, составленный со слов его приятелей.

— Все верно? — спросила Тереза. Никто лучше Давида не мог ответить на этот вопрос. Он погрузился в чтение, затем оторвал глаза от бумаг.

— Да.

— Ничего не хочешь добавить?

— У него голубые глаза. Или зеленые. Черт, я не помню! — воскликнул он, обхватив голову руками. — Я же смотрел прямо на него и ни черта не помню!

Он выглядел подавленным. Тереза хлопнула его по плечу.

— Не переживай. Это шок. В тот момент ты думал о другом. Как по-твоему, сколько ему лет?

— Тридцать, может, сорок. Лицо было размалевано.

— Что-нибудь еще? Подумай, Давид. Ты единственный, кто его видел.

— Нет, не единственный. Ты тоже его видела, — ответил он. — Около школы. Он был одет по-другому, но это точно был он.

Тереза вспомнила горца, колотившего кулаками по кузову внедорожника. Вспомнила, как гналась за ним по лесу. Значит, это действительно он.

Теперь она догадалась, обо что испачкала куртку. Человек маскировал лицо птичьими экскрементами.

— Интересный способ, — пробормотала она себе под нос. — Выходит, он разрисовывает лицо, чтобы походить на череп.

Прожекторы заливали лес ярким, неестественным светом. Шел слабый снег. Откуда-то доносился птичий щебет.

Вдоль дороги еще виднелись следы внедорожника. Осколки разбитых фар у скалы указывали на точное место столкновения.

Отпечатки ног полностью подтверждали показания молодых людей. Следы незнакомца, на первый взгляд, совпадали с отпечатками, обнаруженными около тела Валента.

— Вероятно, это он, — проговорил Марини.

Тереза в этом не сомневалась. Заметив с другой стороны заградительной ленты главного следователя и заместителя прокурора Гардини, она помахала им рукой.

— Мальчишки его напугали. Интересно, чем? — пробормотала она.

— Он напал, чтобы отомстить. Они же его чуть не задавили, — ответил Марини.

Тереза была иного мнения. Из рассказа парней следовало, что человек выставил вперед руки в попытке остановить машину. Чтобы что-то защитить.

— Нет. Это была защита нападением. Он почувствовал угрозу, — пояснила она.

— Думаете, он живет в лесу?

— По-твоему, такое возможно?

— Нет, не все время, по крайней мере.

— Принеси мне кадастровые карты всех заброшенных построек в округе. Может, он использует их в качестве базы.

На их глазах лесную тропинку резвыми прыжками пересекло стадо косуль. Кто-то вскрикнул от удивления. В этом зрелище было что-то завораживающее: обычно животные так себя не ведут.

— Кто-то их спугнул. Вот они и спустились в долину. — Кнаус произнес вслух то, что было у всех на уме.

Тереза вгляделась в темноту между деревьями.

— Он здесь. Следит за нами. Снова, — пробормотала она.

Снова лес и темнота сыграли ему на руку. Начинать погоню не имело смысла.

— Один Бог знает, где он будет завтра.

Единственный паб в Травени назывался «Спящий медведь». Он занимал полуподвальное помещение в здании средневековой постройки прямо на центральной площади. Внутрь заведения с толстыми стенами и сводчатым потолком, неровно покрытым густым слоем штукатурки, вели каменные ступени. Мощные стены паба хранили тайны славного прошлого. Свет проникал только в узкие витражные окна прямоугольной формы, составленные из кусочков ярких разноцветных стекол в свинцовом переплете. Из-за пузырьков воздуха в стекле Тереза решила, что это либо удачная имитация, либо витражи и впрямь старинные. Даже в самый солнечный день свет проникал внутрь только в виде разноцветной радуги. На барной стойке из соснового дерева выстроилась целая батарея пивных кружек всевозможных размеров и форм. Из дальнего угла на посетителей таращилась недобрым желтым взглядом рогатая маска дьявола с черной гривой и пугающим оскалом.