– Не я. Руслан Романович.

– А, да! Конечно! – Спасский исподтишка ей подмигнул. – Пойдемте, дамы, чаю вам налью. Есть у меня одна хитрая заварка.

Но Миле не удалось попробовать хитрой заварки, потому что в коридоре появилась Женя, мол, зашла, как обычно.

Разумеется, как обычно! И как обычно, рассеянно отвечает Миле, высматривая Волчеткина. Будто и не выходила замуж.

Руслан рассказал Миле о случайной встрече у сфинксов, а Женя словом не обмолвилась. Ясное дело, не потому, что забыла.

Женя не понимает, что теперь она уже не невинная девушка, и для Руслана запретов на порядок меньше. Почему бы не завести интрижку с замужней женщиной? Кто осудит кроме обманутого мужа?

А уж он осудит так осудит! Миле не хотелось даже представлять себе Долгосабурова в гневе.

Женя не устоит, думала она. Против великой любви не устоит.

Проходя мимо кабинета Волчеткина, Женя ощутимо притормозила, обернулась. Этого Мила уже вынести не могла.

– Пойдем-ка, милая моя! – сказала она грубовато. – Могу я, в конце концов, угостить свою племянницу чаем в приличном заведении?

– Но…

– Без но!

Она втолкнула Женю в ординаторскую, а сама быстро переоделась за шкафом.

– Давно хотела побывать в новой кафешке, а тут такая оказия.

Они спустились в уютный темный подвальчик. Мила заказала чай с пирожными и, поколебавшись, по рюмке ликера. Разговор предстоял тяжелый.

Была минута малодушия, когда она хотела пустить все на самотек. Да ее ли это дело? Пусть Женя влюбляется в кого хочет, Миле-то что?

По крайней мере, я не обязана щадить ее чувства и подбирать слова, решила Мила. Хочешь деликатных разговоров, нечего шататься под чужими дверями.

Она пригубила чаю и без обиняков начала:

– Ты все еще влюблена в Руслана?

– Нет, конечно, – густо покраснела Женя.

– Конечно! Зачем ты тогда приходишь? И всегда без звонка, ведь знаешь, что я могу быть на операции, а Михаил Васильевич – в СЭС или где-нибудь еще? Не отвечай, все равно меня не обманешь. Просто послушай без обид. Ты начала играть с огнем, Женя. Ты – чужая жена, самая привлекательная для мужчины разновидность женщины. У Руслана больше нет причин сторониться тебя. Когда он затащит тебя в постель, совесть его останется чиста. А ему стоит только захотеть, верно?

– Мила, что вы говорите!

– Я говорю правду. А ты мне вот что скажи, как литератор, – Мила усмехнулась, – почему Анну Каренину задавил поезд?

Удивленная резкой сменой темы, Женя отодвинула чашку.

– Кольцевая композиция. Поезд в начале, поезд в конце.

– Я не про композицию. Почему именно поезд? Почему не экипаж, не конь, не велосипед, в конце концов?

– Таков был замысел автора, – Женя пожала плечами. – Возможно, Толстой выбрал поезд, потому что в этом случае смерть вернее.

– Вот именно! – Мила назидательно вытянула палец, мимоходом удивившись, откуда у нее этот учительский жест. – Поезд символизирует мужчину. Мужик, как и поезд, предсказуем, катится по накатанным рельсам. И, прости за грубое обращение с классикой, не раздавит тебя, пока ты сама под него не ляжешь.

– Не думаю, что у Толстого были такие ассоциации, – холодно процедила Женя.

– А ты за него не отвечай. Просто держись от Руслана подальше. Не нужно больше приходить в клинику. Если захочешь увидеть нас с Мишей, приходи домой. Или нас к себе приглашай. Но дорогу в клинику забудь.

Женя смотрела на нее так серьезно, так расстроенно… Милино сердце заныло от жалости. Для кого первый возлюбленный не был божеством?

– Я открою тебе один секрет, – сказала она после небольшой заминки. – Если ты пообещаешь молчать.

– Обещаю.

– Ты влюблена в Руслана…

– Я не влюблена!

– Хорошо, допустим. Ты восхищаешься Русланом, так можно?

– Можно. – Жене хотелось изобразить обиду, но ее поджатые губы вдруг расплылись в улыбке, против воли хозяйки.

– Ты восхищаешься им больше всего как кем? – наседала Мила. – Как прекрасным хирургом, талантливым ученым или просто красавцем?

Женя пожала плечами.

– Всем вместе, в комплексе, верно? Так вот, дорогая, хочу тебе признаться, что в этом комплексе Руслан это только внешность, голос и манеры, а остальное – это я!

Женя посмотрела на нее с изумлением.

– Да-да, я, – повторила Мила. – Он просто хороший мужик приятной наружности. А обе диссертации ему написала я, диагнозы больным ставлю тоже я, а в операционной он хоть и стоит на месте хирурга, но без моей помощи в буквальном смысле как без рук.

– Но это бред! – прошептала Женя.

– А не бред, что мои достижения не замечали в упор просто потому, что я женщина и у меня нет покровителей? – вскинулась Мила. – Так вот, скажу тебе без ложной скромности, у меня были знания, клиническое чутье, блестящая техника и способности к научной работе. А у Руслана – мужской пол, фактурная внешность и мама-профессор. Вот мы с ним и объединились, создали торговую марку «профессор Волчеткин». Идея не нова, вспомни Сирано де Бержерака.

– Зачем молчали вы пятнадцать долгих лет? Зачем скрывали вы так долго ваш секрет? – с нехорошей усмешкой процитировала Женя.

– Хочешь верь, хочешь нет, дело твое. – Мила ничем не показала, что Женино недоверие ее обидело. – Люби наш совместный коммерческий проект, если ты такая глупая. Моя совесть перед тобой чиста! – Она поманила официанта и попросила счет.

Женя задумчиво откусывала от эклера. Похоже, новость все-таки произвела на нее впечатление.

А Миле стало легко и весело – впервые она открыла эту тайну постороннему человеку.

Самое смешное, что тайна давно перестала бы быть тайной, будь коллеги хоть чуточку внимательнее к ней, Миле. Если бы они хоть раз отметили ее блестящую технику…

Но Мила – это Мила, она по определению ничтожество.

* * *

Новость действительно произвела на Женю сильное впечатление. Мила не стала бы придумывать небылицы. Кроме того, по своей недолгой работе в клинике Женя помнила, что Мила с Русланом всюду ходили вместе, буквально не разлей вода.

Получается, она влюблена в человека, которого не существует? Как в детстве, когда она была без ума от Арагорна из фильма «Властелин колец».

К счастью, в последнее время у нее оставалось не так много времени для подобных размышлений. Надо было писать курсовую работу, а по вечерам Константин стал выводить ее «в люди» – он готовил крупный проект и, надеясь привлечь к участию в нем новых партнеров, вынужден был вести «светскую жизнь» – эти слова он всегда произносил с непередаваемой ухмылкой. Чаще всего «светская жизнь» заключалась в застольных переговорах в каком-нибудь ресторане, иногда – в посещении фуршетов и благотворительных вечеров.