Я припомнила, что говорили шелестящий голос и Анна. Голос был убеждён, что я не ведьма, Анна же утверждала обратное. Выходит, голос ничего не знал об Эдит…

А если наоборот?!

Я села в постели, мгновенно лившись ледяным потом.

А если этот кто-то прекрасно знал, что я — не Эдит? Но кто может знать обо мне, если я открылась только Рейвену?

В то, что Рейвен мог выдать мою тайну, я совершенно не верила.

Но ведь кто-то знал…

Машинально я взглянула на соседнюю кровать. Жонкелия уже встала, и её постель была пуста. Одеяло аккуратно расправлено, подушка взбита…

Но зачем бы Жонкелии преследовать меня? Я всегда рядом с ней, да и голос в кухне я слышала, когда старуха сладко спала на втором этаже.

Нет, есть ещё кто-то… Тот, кто знает всё об этой семье…

Одевшись и расчесав волосы, я спустилась на первый этаж, чтобы заняться приготовлением луковых лепёшек, и одновременно составляла в мыслях распорядок предстоящего дня.

Первое — приготовить заготовки для лепешек. Когда приедут клиенты молоть муку, угощение должно быть готово.

Второе — приготовить завтрак. Сегодня у нас сытный омлет с жареным луком и сметаной, в который я добавила оставшуюся с вечера солонину с бобами.

Третье — поставить варить рыбный бульон, чтобы к обеду сделать вкусный суп, а ещё замесить тесто для хлеба и сладких булочек. Приятно побаловать себя полдником со сладкой булочкой и ароматным травяным чаем.

Я только вздохнула, вспомнив про кофе со сливками. Такого деликатеса здесь не было, и я не попробую его до самой смерти.

Мысли о смерти были очень некстати, и я встряхнула головой, чтобы их прогнать.

Четвёртое — сегодня я снимаю просохшие листы бумаги, нарезаю их, и граф платит денежки за первую партию. И после этого можно заводить речь о ремонте дороги и модернизации мельничных жерновов. Потому что долбить тряпье в ступке вручную — нет, спасибо. Этот мартышкин труд не для меня.

Вошла Жонкелия, она принесла воды и начала замешивать тесто на хлеб.

— Мамашенька, — позвала я её, — а с кем больше всего дружил ваш сын?

— С водяными чертями, — огрызнулась она, яростно мешая в квашне.

— Ой, ну что у вас опять за настроение с утра? — вздохнула я. — Мне ведь не просто любопытно и поболтать хочется. Раз спрашиваю — значит, надо. С кем он больше всего общался в деревне? Или, может, с городскими с кем-то дружил?

— Ни с кем он не дружил, — мамаша Жо не была настроена на болтовню. — Лучше делом займись, а не мели языком.

— Какая вы… — с досадой пробормотала я и отправилась проверить корзину, которую каждую ночь выставляла на мостки возле колеса.

По договорённости, я оставляла возле корзины хлеб, а моргелюты за ночь притаскивали и бросали в корзину пару рыбин. Сегодня тут была щука, и я схватила её за жабры, потащив в кухню, уже предвкушая, как её приготовлю. Получится вкуснейшая уха со вкуснейшими рыбными клёцками. Я уже готовила такую, и мамаша Жо, прикончив третью тарелку, не переставала удивляться, как у меня получились такие сочные клёцки — ведь щука сама по себе рыба совсем не жирная.

Но тут была маленькая хитрость — надо было добавить в рыбный фарш немного мелконарубленнго сала. И тогда щука становилась супержирной рыбой, и такой вкусной — что пальчики оближешь и ложку съешь.

Нашим работникам тоже нравилось, как я готовлю, и я старалась кормить свою маленькую мельничную общину разнообразно, сытно и вкусно. Благо, что теперь не надо было выгадывать, что купить, чтобы медяков хватило на подольше. Теперь в моём поясном кошельке позванивали и серебряные монеты, а основная сумма лежала в тайничке под половицей. Не колдовское золото из клада Бриско, но всё равно приятно.

Закончив рубить лук, я перешла к рыбе.

Предстояло сделать самую грязную работу — очистить от чешуи, выпотрошить, обрезать плавники и отделить мясо от костей.

Для меня это было делом совсем не привычным, и Жонкелия всегда очень потешалась, глядя, как я разделываю рыбу.

Вот и сейчас старуха насмешливо поглядывала на меня, а я старалась не обращать на неё внимания, и пилила ножом, отрезая щуке голову.

Потом нужно было вырезать жабры, это я помнила по кулинарным книгам, где были рецепты приготовления рыбного бульона. Жаль только, что ни в одной книге не описывалось, как эти жабры найти и как их легче вырезать.

Пока я воевала с рыбой, проснулись наши работники и потянулись на двор, зевая во весь рот, а потом появилась донна Анна — уже наряженная, аккуратно причесанная, и с милой улыбочкой, которая показалась мне насквозь фальшивой.

— Доброе утро, хозяюшки, — приветствовала она нас.

Я не ответила, только кивнула, и вооружилась большим ножом, чтобы вспороть щуке брюхо. К моему удивлению, Жонкелия поздоровалась с нашей гостьей очень сдержанно.

Странно, ведь только вчера мамаша Жо учила меня быть с госпожой Анной учтивее и смотреть с подобострастием.

— Надеюсь, всем хорошо спалось? — сказала Анна, без приглашения усаживаясь за стол. — Я спала просто восхитительно. Тут такой воздух, так легко дышится…

Она сложила руки на коленях, всем своим видом показывая, что помощи от неё не дождешься. Она была гостьей — и всё тут.

— Пойду накормлю куриц, — сказала Жонкелия, не отвечая ей, и сразу хлопнула дверью.

Мы с Анной остались наедине, и маска приветливости сразу соскочила с изысканной столичной дамы.

— А вы как спали, хозяйка? — спросила она насмешливо. — Вчера я оставила вас в такой приятной компании…

Я уже подняла нож, чтобы потрошить рыбу, но после слов Анны передумала и опустила руку, воткнув острие ножа в столешницу.

— Завидуйте молча, — посоветовала я нашей гостье. — Господин судья просто защитил меня от одной сумасшедшей.

Анна в притворном изумлении приподняла брови, а я продолжала:

— И если ещё раз вздумаете хватать и трясти меня, то получите метлой по спине. Тут вам не столица, чтобы мы все прыгали перед вами, как дрессированные пёсики.

— Как вы обиделись… — протянула она, покачав головой, будто и правда была удивлена. — Только не пойму — вы обиделись за себя или за Рейвена?

— Болтайте поменьше, — посоветовала я, вытаскивая нож из столешницы и перехватывая щуку поперек туловища, под шеей, чтобы удобнее было потрошить. — В Тихом Омуте шуток не понимают…

— А я не шучу, — ответила она.

— И глупостей тоже не понимают, — закончила я.

— Зато вы такая умная, — протянула донна Анна, и я снова воткнула нож в столешницу, потому что по тону было ясно, что сейчас гостенька изречёт что-то такое, за что и метлы будет мало, а сковородка — в самый раз. — Вы ведь сегодня идёте к графу, хозяюшка?