Смотровой зал станции был совсем небольшим, а через стеклопласт его панели можно было увидеть не планету, на орбите которой «Оушен» находилась, а четыре пристыкованных крейсера. Огромные и сейчас молчаливые – их спящая мощь поражала воображение, но с недавних пор в душе у Карен их вид вызывал глухую боль где-то в районе солнечного сплетения – один из них, «Косатка», вряд ли покинет верфь…

– Карен, ты тоже изменилась! – Не узнать Мэттью Марковича было невозможно: его светлые глаза с хитрецой внимательно рассматривали её.

– Здравствуйте, дядя Мэттью, – Карен искренне улыбнулась.

– Привет, детка, – Тим приобнял её, прижав к себе – ему, как и Моргану, это было дозволено: знакомы были практически с рождения.

– Карен, Морган, Тим, – Маркович присел на одну из скамеек, – этот разговор должен остаться между нами.

– Не вопрос, – Тим сел рядом с молчаливым Морганом, положив ему руку на плечо.

– Кто-то сливал информацию о проекте «Оушен» противникам, есть подозрения, что этот человек работал на станции «Бэй», но сейчас находится у риттаи. Если верить тому, что смог прочитать в плену Радек. Я был на «Вортекс» вчера, видел его, но…

– Как он? – перебила Карен – состояние брата после сказанного Моро вызывало беспокойство.

– Мне показалось, что он вполне доволен жизнью и вновь рвётся в бой, – прищурился Мэттью. – Так вот, я не уверен, что у предателя нет сообщников, которые и дальше будут раскрывать наши карты, потому распорядился сделать специальный канал связи, с помощью которого вы можете сообщить мне свои соображения в любой момент, если они возникнут…

Дальше уже был обычный разговор – Тим и Мэттью, военные, разговаривали на одном языке, чего нельзя было сказать о Моргане и Карен, которые слушали молча. Тим при этом ободряюще похлопал мужа по коленке. Карен всегда поражалась, как эти двое чувствовали настроение друг друга при том, что Тим не являлся менталистом. Они были близки настолько, что слышали мысли друг друга. Точнее, Морган слышал и транслировал свои, без каких-либо блоков и секретов. Примерно так Радек читал мысли своего напарника, нарушая главный постулат Кодекса, поскольку делал это без его разрешения.

– Радек, привет! – Карен наконец оказалась в своей каюте и первым делом набрала айди брата.

– О, привет! – его голос и правда был весёлым, но чуткий слух сестры всё равно чувствовал подвох.

– Как ты?

– Нормально, а ты?

– Радек, мне тут рассказали… многое, – Карен вздохнула, – почему ты не делился со мной?

– Просто не хотел, чтобы ты волновалась, – тон Радека вдруг стал серьёзным. – Но сейчас всё нормально. Нам нашли корабль, скоро будем патрулировать. Никакой трагедии, знаешь. И Билл уже давно на меня не злится, хотя на его месте я бы так быстро не успокоился. Лучше расскажи, есть ли какой-то прогресс с «Косаткой»?

– Неа, нет. – Лёгкое настроение вмиг улетучилось. – Но доктор Коллинз ещё надеется, что всё получится, «Косатке» назначили командира – полковника Моро.

– Моро… – задумался Радек. – Кажется, он тоже из пилотов триад, напарница и корабль погибли. Хороший мужик.

– Только это не поможет, если мы останемся на «Оушен», – вздохнула Карен.

– Всё будет хорошо, сис, я уверен, – сказал он. – Мне бежать надо – опять тренируемся с новым кораблём, тако-о-ой зануда…

На следующий день на «Оушен» стало людно – прибывали военные, целью которых было защитить станцию от нападения. На удивление, большинство кораблей были не триадами, а лёгкими аналоговыми истребителями – можно было понять по форме и нашивкам. Карен следила за толчеёй с переходного моста – мало кому приходило в голову поднять голову вверх, чтобы увидеть безмолвного наблюдателя.

– Говорят, – когда Моро незаметно подошёл, она вздрогнула, инстинктивно вцепившись в металлические перила, – что наши придумали специальный состав, благодаря которому оружие чистильщиков не действует. Но помогает только истребителям, корабли среднего и тяжёлого класса по-прежнему уязвимы.

– Ясно, – Карен взяла себя в руки и улыбнулась.

– Опять-таки благодаря вашему брату – это он со вторым пилотом притащил из плена чистильщика, так что у учёных была возможность разобраться с его хитрым излучением.

– Вот как, похоже, его имя и правда войдёт в историю, – почти расслабившись, она вернулась взглядом к военным, которые сновали по залу станции, пытаясь разобраться в суматохе. – Простым педиатром так не прославишься.

– Педиатром?

– Да, Радек учился на детского врача до мобилизации.

– А чем занимаетесь вы?

– Я? Занималась до мобилизации, вы хотели сказать? – Карен усмехнулась, глядя прямо перед собой. – Работала в отделе статистики, ничего особенного.

– Ясно, война берёт свою дань без разбора, – Моро тоже встал у перил, скрестив руки на груди. – Я служил в армии до войны, так что мне сложно понять, каково оказаться в бою людям, далёким от этого. Но ваш брат, похоже, приспособился даже лучше многих военных.

Карен кивнула скорее своим мыслям, чем ему. Сейчас ей было спокойно – с Радеком всё хорошо, станцию защитят десятки истребителей, а как минимум три крейсера скоро выступят против риттаи. Тем неожиданнее было лёгкое касание к её руке – скорее всего, Моро и не хотел ничего плохого, но Карен отскочила от него, едва не применив силовой приём.

– Кеннет, я же вас предупреждал! – доктор Коллинз возник из темноты коридора – Карен тут же спряталась за его спиной.

– Простите, – полковник, кажется, был обескуражен не меньше. – Я не ожидал…

– Вы просто не общались с боевиками, это особенность их дара, – строго отчитывал его док. – Не считайте себя умнее, чем вы есть на самом деле. Пойдёмте, Карен.

По правде говоря, она очень быстро пришла в себя и уже сейчас чувствовала вину: Моро действительно просто хотел наладить контакт. То, что он не поверил Коллинзу про прикосновения, объяснимо. Впечатления совсем уж странной девушки Карен не производила – привыкла жить в этом мире, адаптировалась.

– Не обижайтесь на полковника, Карен, – начал доктор. – Он, думаю, просто считал, что, наладив с вами общение, решит проблему с интеграцией. Но людям, далёким от общения с сильными менталистами первого класса, сложно понять их особенности.

Возвращаться в каюту не хотелось – ноги вновь привели на мостик: серая лётная форма, большинство лётчиков со шлемами в руках сновали туда-сюда, создавая ощущение хаоса. Старшие по званию пытались регулировать потоки, но они едва достигали успеха – то тут, то там раздавались громкие возгласы, которые терялись в общем гуле. Внимание Карен привлёк высокий блондин, кажется, ещё мальчишка, лет двадцати. Что-то смутно знакомое, но она не могла вспомнить, несмотря на прекрасную зрительную память. Ответ на вопрос дал Морган – с улыбкой подойдя к молодому пилоту и начав разговор.