Я смотрела на Дубровского. Мужчина оставался непробиваем в моциях, но злым, и похоже в нем вскипала ярость, что я не доверилась ему, как он просил. Не сейчас, когда кругом сплошные насмешки и яд, что не поддерживаю мать в ее переживаниях и стремлениях сохранить компанию наплаву. Глаз не сводила, и он видел, что я совсем расклеилась, будто получила пулю в сердце и теперь медленно умираю.

Я ждала, что он сорвется с места и подойдет ко мне. Боже, как я надеялась на это… Но вместо желаемого я получила еще один удар. Змеиный оскал матери все сказал за себя — а я только помогла ускорить процесс. Она впилась поцелуем в Дубровского, и тот ответил, потому что не мог иначе, ведь он фактически её муж…



Пару дней спустя.

Сидя за рабочим столом, пялилась в монитор, где были высвечены одни счета. Я не хотела ничего: ни есть, ни пить. Даже дышать не хотела. Опустившись лбом о стол, закрыла глаза и снова разрыдалась. В тот самый же вечер я собрала свои вещи и уехала к Вере. Друзья приютили меня на пару дней, а пока я занималась поисками жилья. Уже обзвонила несколько агентств, теперь жду их предложений и подходящие варианты. Подруга, как могла уговаривала меня остаться у них пожить, дом позволяет. Но я не хотела мешать семье, и… шумно сглотнув, прикоснулась щекой к холодной столешнице, охлаждая разгоряченную кожу. Я не могла смотреть на их улыбчивые лица, таящие страсть друг к другу. Или, когда Саша входил в образ Дома и они оба пытались пробовать режим «Дом-сабмиссив» 24/7. Приподнявшись на шум мобильного, перевернула телефон экраном вниз. Уже в сотый раз звонил Дубровский. Костя разыскивал меня, а когда нашел у Саши дома, был вне себя, что я его игнорировала. До сих пор перед глазами стоит его облик разъяренного Дома, метал гром и молнию, зовя с собой. Но я отказалась и попросила помощи у Саши. Тот скрепя зубами, все же влез в наши разборки, а потом произошло самое ужасное: оба мужчины сцепились. Я тогда чуть сознание не потеряла, но Вера меня оттащила от места происшествия и загнала в комнату на второй этаж. Подруга успокаивала меня, а потом вовсе вылила ведро воды на голову, потому что я начала истерить. Руки задрожали, стоило прикоснуться к мобильному телефону, я быстро провела по сенсорной кнопке, сбрасывая вызов от мужчины, что разбил мне сердце. Словно сделал контрольный выстрел в лоб. Зачесав волосы назад, выпрямилась и приступила обрабатывать счета дальше. В компании отца слишком тихо, даже сотрудники не спешат со своими расспросами, как прошла свадьба моей матери. Но, если бы на меня их обрушили, то точно бы взорвалась.

Валентин Иванович до сих пор не позвонил мне на счет наследства, о котором упомянул. И у меня закрались мысли, что Дубровский приложил к этому все свои усилия. Черт возьми, я начинаю вскипать от ярости. И вместо того, чтобы спокойно выдохнуть и постараться забыть — не могу выбросить из головы наше занятие любовью до того, как все пошло к чертям. Мобильный успокоился, затем я его выключила вовсе, чтобы наверняка не сорваться. Несколько раз была готова ответить, а потом что-то останавливало. Я хочу уже разобраться, что происходит с моей жизнью, и кто в ней действительно принимает искреннее участие. Кроме Веры и Саши, мне по большому счету довериться некому. Даже Дубровский отныне в черном списке. Поискав в записной книжке адрес нотариуса, решила, что пора действовать самой и вывести на чистую воду каждого, кто причастен к интригам.

Контора Владленова находилась на другом конце города, как раз напротив главного офиса Дубровского. Затаив дыхание, я глядела по сторонам, будто ждала, что он может увидеть меня. С одной стороны, моя душа этого желала, как и сердце, а вот разум сопротивлялся всячески. Но одно было понятно, если я с ним столкнусь лицом к лицу, не смогу противостоять и брошусь в объятия. Стану умолять, чтобы он расторг контракт с матерью и к черту все остальное. Только я и он — другое абсолютно неважно.

Собравшись с духом, вышла из машины и направилась в здание, не к Владленову — нет, твою мать, а прямо в офис к Дубровскому. Какие черти дернули не знаю, но я с уверенностью зашагала к его приемной. Проходя мимо секретаря и не обращая внимания ни на какие ее расспросы, кто я и ждет ли меня Константин Захарович, со всей силы долбанула по двери и ворвалась, напоровшись на дюжину глаз. Шесть человек сидели вокруг круглого стола, а во главе сам Дубровский. Темнее тучи, уставившись в бумаги, а затем, подняв свой возмутительный взгляд, мигом соскочил со стула и громко проговорил:

— Оставьте нас, — его партнеры повернулись на него с недоумением на лицах. Кажется, они обсуждали какой-то контракт, но вломилась я и теперь вынуждаю всех прервать переговоры. — Сейчас же, — в голосе прорываются командные нотки, смешанные с угрозой, что им будет плохо, если ослушаются своего руководителя компании. Несколько мужчин узнали во мне дочь Вознесенского, а когда проходили мимо, просто фыркнули от злости. Я крепко вцепилась в лямку сумочки и ждала, пока мы не остались наедине. Костя обошел стол, по глазам заметила, что был рад видеть меня, но по поведению так не скажешь. Встав в метре от меня, он протянул руку, желая прикоснуться ко мне. И я хотела этого. Все три дня, что я провела у Веры дома, не могла забыть его, ласкающего меня, желающего любить и быть только моим, но оказалось, что это просто иллюзия. Чтобы не сорваться в чувствах перед мужчиной, я вскинула подбородок и гордо прошествовала мимо него, присев в кресло — его кресло, у рабочего стола. Он спрятал свою улыбку, потерев по подбородку рукой. Кажется, наступила минутная пауза и мы оба ждали, кто первый начнет разговор. Ни я, ни он не спешили нарушать безмолвие, только борьба взглядов, только наблюдение за каждым движением, пусть оно было едва уловимым. Я знала, что под рубашкой у Кости каждая мышца напряжена, как и то, что он спрятал руки в карманы, продолжая тиранить меня своим молчанием.

— Почему не отвечала на мои звонки, Вика? — раздался его вопрос, резонируя с тишиной. Я вскинула голову, оперевшись о спинку стула. Расслабленная поза, на самом деле, всего лишь маскировка моих нервов. Я хохотнула, но получилось слишком наигранно, и мужчина понял это. — Ответь мне, — слышу в интонации приказ. Резко вскочила на ноги, цокнув высокими шпильками о его паркет. Наставила указательный палец; рука предательски задрожала, и я тут же отдернула ее, сжав крепко в кулак, будто могла таким образом велеть телу угомониться.

— Не смей разговаривать со мной в подобном ключе, Костя, — рыкнув на него, я снова села. — Я не обязана выполнять твои прихоти, — покачала головой для убедительности, глядя в его черные, как смоль глаза. Он был непреклонен. Я заметила, что он не брился несколько дней, и покрывшись щетиной стал выглядеть еще брутальнее, чем прежде. Ему шла борода, определенно. О, боже, Вика, о чем ты думаешь? Поспешила одёрнуть саму себя, хотя, шумно сглотнув, посмотрела на его губы, дав повод Дубровскому усомниться в моих побуждениях. — Я пришла поговорить и только, — тут же подхватила, чтобы расставить каждое слово по местам.

— О чем конкретно? — заинтересовавшись, он спрашивает, присаживаясь напротив меня. Расстегнув пуговицу на пиджаке, принял расслабленную позу, но не сводил с меня своих черных глаз, будто боялся, что я испарюсь. Он сложил руки перед собой, скрепив пальцы в крепкий замок, будто начались переговоры. Краем глаза заметила, что на правой руке не красуется обручальное кольцо и, честно признаться, я испытала облегчение. Словно он нарочно показал, что я могу ошибаться на его счет. — Я весь внимание, — нахально подгоняет меня, не скрывая своей заинтересованности.