— Как думаешь, — он смотрит в глаза, не моргая. Черный взгляд прожигает насквозь, оставляя после себя лишь пепел души. И достаточно только ветра в виде слова, чтобы его развеять и навсегда забыть. — Ты бы сейчас была в моих объятиях? — он хмурится, когда я собралась со всей смелостью высказаться напрямую, но Костя опережает меня, и мне не остается ничего, кроме как вновь замолчать и внимательно слушать мужчину. — Нет, Вика, ты бы не была здесь. Не ворвалась ко мне, и не просила ответов на все вопросы. Конечно, частично я знаю на них ответы, но большая часть по-прежнему только доступна твоей матери. И, знаешь, я жажду вывести ее на чистую воду. Ведь мои акции Игорь, твой отец, не присваивал.

Обрушив на меня поток информации, я в памяти фиксировала всё, что мне говорит Дубровский. Я вообще не знала о каких акциях шла речь. И мама не посвящала меня во все подробности. Она прекрасно знала, что через пять месяцев я займу пост главы компании своего отца. Такого его завещание. Неужели это не так, и Владленов с этой целью выискивал меня, но был остановлен Костей.

— Постой-постой, — останавливаю его, сощурив глаза, гляжу на него с подозрением, — ваш брак зафиксирован официально?

Дубровский мигнул, а затем в подтверждение кивнул пару раз головой, всматриваясь мне в лицо. Я ахнула, сообразив, что к чему. Резко соскочила с его коленок, и мужчина поспешил вслед за мной. Выставив руку перед собой, я остановила его, обозначая дистанцию.

— Значит, таким образом, ты решил выбить свои акции, так, Кость? — настойчиво задаю вопрос, продолжая удерживать его на расстоянии вытянутой руки. Дубровский упер руки по бокам, за пиджак, фыркнул. Я не глупая, и теперь просекла в чем вся соль его намерений.

— От части да, Вик, — снова сшибает своей правдой.

— И ты бы поступил точно так же, будь бы я на месте своей матери? — голос сорвался на тон чуть выше моего родного. Дубровский стоял неподвижно. Было трудно понять, что творится внутри этого красивого и в то же время загадочного мужчины. И только сейчас я обнаружила его брешь в непробиваемом характере — я поставила его перед фактом очевидного. Я выставила себя в роли той злодейки, которая отбирает у него его власть и деньги.

— С тобой — нет, — заявляет, убрав мою руку и подойдя вплотную, хватает за лицо обеими ладонями и обрушивается с поцелуем. Слишком глубоким и жаждущем моей плоти. Дубровский точно дьявол, ибо я не могла ему сопротивляться, когда он прикасался ко мне и неважно каким образом. Захватив его в объятия, я отдавалась ему вся, желая получить больше удовольствия, ценой которого станет моя честь и мое лицо. Да и все равно, что скажут окружающие, если этот мужчина разрушит мою жизнь — главное, сейчас он мой, а проблемы решатся по мере их обнаружения. Мы ласкали друг друга, и Костя позволял мне быть равной ему. Сейчас мы не Дом/сабмиссив, а просто пара, желающая скорее слиться телами и душами. На интуитивном уровне мы понимали друг друга, и потому каждая ласка сопровождалась приветствующим мурлыканьем. — Я возжелал тебя еще до того, как твоя мать заявилась у меня на пороге в кабинете со свитой своих адвокатов, — проговорил Дубровский, отпрянув от моей шеи. Глаза заволокло пеленой страсти, покрывая его радужку в еще более насыщенный черный. Завороженная им, я раскрыла рот и вдохнула глубоко, вбирая в легкие больше воздуха. — Ровно тогда, когда стал компаньоном твоему отцу, Вика, — его правда сшибает с ног, но я все-таки стою крепко на своих шпильках. Все это время, мне казалось, наоборот, что Дубровский намеренно избегает встречаться со мной, а если все же удавалось, то держался холодно.

— Костя, я…, — не нахожусь, что ответить. — Почему ты держал дистанцию? Почему не стал, как другие, пытаться расположить к себе, ведь я…, — он снова не дал мне ответить, поцеловав.

Его ладони гуляют по моей талии; он вжимает свои сильные пальцы в плоть, оставляя жалящие ощущения, что цепляют за каждый нервный комок. Сама неугомонно исследую его рот, испробовав на вкус губы. Только поцелуи Дубровского сводят меня с ума, и не хочется никого другого. Вячеслав был прекрасным Домом, но, однако, я не чувствовала с ним связи, что не сказать о Косте.

— Сегодня мы посетим «Готику», — оторвавшись от меня, Дубровский щурит глаза, наблюдая, как я кайфую. Ласково проводит по щеке тыльной стороной своей ладони, словно пробуждает меня ото сна. И стоило мне подумать о сне, как в голову пришла мысль, ведь Костя поставил условия совместного проживания. А как же моя мама? Официально, она его жена… Мой Дом явно ощущает каждую мою эмоцию, что будоражит мозг до самых костей. Плавно проводит по подбородку приподнимая его на уровень своих глаз. Я сначала опустила ресницы, пряча глаза, а затем, его пронзительное упорство, вновь завладевает моим вниманием. — Просто доверься мне, Вика, — заверяет, — я знаю, что делаю. И это касается не только моих акций. Поверь пока на слово, саба.

— Это не так легко сделать, — тут же отвечаю, приподняв уголки своих губ, но улыбка не тронула глаза. Дубровский лишь хмыкнул, потянув большим пальцем за мою нижнюю губку. Наблюдает, облизнув свою собственную.

— Знаю, потому и прошу. Ведь доверие — это фундамент отношений, — напоминает о правилах «темы». Но ведь в данный момент они совсем не уместны. Я уворачиваюсь от его искусных ласк, беру сумочку, перекидывая лямку через плечо.

— Я верю, Кость, иначе бы не пришла, и ты это прекрасно знаешь, — безэмоционально отвечаю, направившись на выход. У двери останавливаюсь, обернувшись к нему лицом, и напоследок отвечаю: — но и ты должен доверять мне, если требуешь того же самого.

— Вика, — останавливает меня, на скулах заиграли желваки. Мужчина поправляет пиджак, приводя себя в порядок, хотя зачем, он, итак, прекрасно выглядит, что не сказать обо мне. — Если я скажу все прямо сейчас, — с тихой угрозой Дубровский начинает, подбирая тщательно каждое слово, — ты не поверишь мне просто на слово и уйдешь. А я не хочу потерять тебя, — его признание выливается одним предложением, заставляя меня затаить перед ним дыхание, и посмотреть на мужчину совершенно с другой стороны. — Я достаточно много времени потерял, держа дистанцию. Даже видел твои сцены с Вячеславом, — покосившись на меня, он наблюдает за реакцией, а я по-прежнему стою даже не шелохнулась. Конечно, он мог видеть меня с кем угодно, потому что я так же знала, что в клубах был и он сам. Константин держался в тени, но я чувствовала его взгляд на своем теле, пока другой мужчина владел моими мыслями в сессиях.

— И все-таки, — шумно сглотнув, я продолжаю настаивать на своем, — зная теперь истину, почему ты продолжаешь тянуть?

— Потому что, иначе, я не могу, — безапелляционно заявляет. — Жду тебя в «Готике». В восемь вечера. И, прошу, забери все свои вещи из дома Александра. Я не потерплю, чтобы моя женщина, моя сабмиссив жила на территории другого Дома. — Сказал, как отрезал, заявляя на меня права. Я даже опешила от его настойчивости, но будто язык проглотила. Пусть будет по решению Дубровского, и тем не менее, я сделаю по-своему. Прямо сейчас я зайду к Владленову. И пусть только попробует увильнуть, больше не стану играть в хорошую девочку. Пора показывать свои коготки и зубы. А Косте останется только смириться. Улыбнувшись ему в ответ, я с легкостью разворачиваюсь на каблуках и оставляю его в тишине, не ответив на то, буду ли я в клубе. Доверие. Вот и проверим, насколько он верит мне…