Я спустилась к администратору. С самой обворожительной улыбкой, на которую только была способна в этой ситуации, я облокотилась о стойку ресепшен. Миловидная девушка в униформе подняла голову и приветливо улыбнулась мне в ответ:

— Чем могу помочь?

— Анна, — прочла я на бейджике имя девушки и улыбнулась шире прежнего, — вчера между мной и моим… супругом произошла небольшая ссора. А сегодня я проснулась и не обнаружила его в номере. Не хотелось бы посвящать кого-то в наши семейные неурядицы, но… Может, вы могли бы мне помочь? Антон Абрамов из тридцать восьмого номера — может, вы видели, как он выходил из гостиницы или…

Я не успела договорить, как Анна уже закивала, проверила что-то в своем журнале и снова кивнула.

— Все верно, Антон Абрамов выехал рано утром. Не было еще и семи часов, когда он вызывал такси. Он сказал, что ключи от номера сдадите вы, но предупредил, что тревожить вас ранее одиннадцати часов не нужно.

Я скрежетнула зубами:

— Гад.

— Что?

— Говорю, спасибо вам за информацию! — оскалилась я в улыбке еще раз, а затем опрометью бросилась вон из гостиницы.

Забыв надеть плащ и прихватить зонтик, в одних джинсах и тоненьком свитерочке я добежала до своего «фолька», вскочила в салон и, едва успев завести мотор, крутанула руль. Взвизгнув шинами по мокрому асфальту, моя четырехколесная подружка лихо вырулила на трассу, нарушив все правила, развернулась через двойную сплошную и понеслась вниз по улице. Как сумасшедшая я гнала автомобиль в центр города, где в одной из многоэтажек жил еще один человек, способный пролить свет на эту нелепую историю: я спешила к Митеньке Графченко.

Но, как оказалось, спешила я напрасно: звонок в квартире, где жил отпрыск владельца сети ресторанов «Каре», заливисто тренькал, однако открывать дверь мне никто не спешил.

— Черт! — в отчаянии я стукнула кулаком о дверной косяк.

В этот момент распахнулась соседняя дверь. На лестничную клетку выглянула дородная румяная девица.

— Чего вы шумите? У меня ребенок только что заснул, а вы в дверь барабаните на весь подъезд, — беззлобно сказала она.

— Простите. Мне просто очень нужно было поговорить с Митей, а его нет дома.

— С кем? — переспросила девица и прищурилась.

— С Митей Графченко, — поправилась я.

— Нет здесь таких. Это квартира Любки Уваровой, только она в ней давно уже не живет. Так, сдает всем подряд.

— Да нет же! Это квартира Леонида Графченко, он купил ее для своего сына, который… — начала было объяснять я, но внезапно осеклась и горько рассмеялась.

— Эй, ты чего? Сумасшедшая, что ли? — замахала на меня руками девица. — Или пьяная? Я сейчас полицию вызову!

— Не надо полиции! Не надо… — давясь истеричным хохотом, еле смогла вымолвить я и, продолжая трястись от беззвучного смеха, стала спускаться по лестнице.

Только оказавшись в теплом салоне своего «фолька», я немного успокоилась. Что ж, история абсурда продолжается! Полонский называет меня мошенницей и требует вернуть ему четыре миллиона. Кронштадтский сбежал. Кто такой Митя — вообще непонятно после всего этого, квартира ему не принадлежит, и сам он тоже куда-то пропал. Какие еще новости меня ждут сегодня?

Ну с Кронштадтским-то все ясно: он подло обманул меня, прихватил кейс, полный денег (вернее, он думает, что полный!), и сбежал без оглядки, предоставив мне самой разбираться с Марком Полонским. А вот по поводу Мити у меня еще мно-о-ого вопросов!

Какое-то время я продолжала сидеть в машине, бессмысленно разглядывая двор, засыпанный осенней листвой, а потом тряхнула головой и решительно повернула ключ зажигания. Оставался еще один человек, который мог навести порядок в моих спутанных мыслях.

На этот раз далеко ехать не пришлось: буквально на следующем перекрестке я свернула за угол, поюлила между домами и остановила «фольк» у знакомого мне кованого крыльца ресторана «Каре». В темном коридоре на этот раз меня никто не встретил, зал ресторана тоже был пуст. Беспрепятственно я прошла и дальше, и лишь перед самой дверью кабинета собственника «Каре» путь мне преградила уже знакомая дама — любительница замысловатых причесок. Теперь на голове у нее красовался не чопорный начес, а высокий пучок.

— Простите, Леонид Яковлевич сейчас занят, — поспешила остановить меня она.

— А меня он примет, — решительно заявила я: сейчас мне было совсем не до любезностей.

— Вам было назначено? — секретарша на всякий случай листнула свой ежедневник.

— Нет.

— Тогда едва ли Леонид Яковлевич найдет время. У него очень плотный график. Давайте я вас запишу к нему на прием.

— Он примет меня сегодня, — стояла я на своем.

Должно быть, наш спор длился бы еще долго, но в этот момент Графченко сам выглянул из своего кабинета:

— Лариса, мне нужны будут закупочные цены на вина, которые нам предлагают швейцарцы, и отчет по прибыли за прошлый месяц.

В этот момент он заметил меня и удивленно спросил:

— А вы еще кто? — и следом добавил, обращаясь к своей секретарше: — Лариса, на сегодня никаких визитов.

Та бросила на меня быстрый взгляд и пожала плечами — мол, я же вам говорила! Но остановить меня сейчас было невозможно. Резким движением я заставила ее посторониться, в два шага оказалась рядом с Графченко и, когда тот уже закрывал за собой дверь кабинета, без колебаний поставила туфлю на порог. Предприниматель обернулся и снова удивленно глянул на меня.

— Мне нужно с вами поговорить, — быстро начала я. — Разве вы не помните меня? Я была здесь буквально вчера с вашим сыном.

— С кем? — скривился Графченко.

— С Дмитрием Леонидовичем. С Митей, — пояснила я, видя, что он смотрит на меня как на полоумную.

— А-а-а, — как-то странно протянул он, но уединиться в своем кабинете больше не пытался.

— Мне нужно поговорить о вашем сыне.

Графченко хмуро глянул через мое плечо на секретаршу, потом довольно бесцеремонно схватил меня за шиворот, втащил через порог, бросил короткое: «Лариса, кофе пока не надо» и хлопнул дверью.

— Понимаете, произошла какая-то нелепость, — заговорила я. — Вы должны были уезжать из Тарасова и, чтобы не переносить сроки сделки, оставили все документы Дмитрию. А он… он проиграл ваш бизнес в карты. Вот… — Я потрясла у носа перед Графченко злосчастными бумажками с гербовой печатью, которые несколько часов назад швырял Марк Полонский в номере гостиницы «Ривьера».

— Проиграл? — Предприниматель дернул бровью — и только. — Ну, это было вполне ожидаемо.

— Но документы оказались не совсем правильно оформлены… — Я постаралась обрисовать ситуацию как можно корректнее.

Графченко снова неопределенно шевельнул бровью: ни негодования, ни возражения, ни попытки что-либо объяснить. Я смотрела на него в упор, ожидая хоть какой-то внятной реакции, но ее так и не последовало.