Моя сделка с совестью не удалась. Мне было мерзко и гадко от того, что произошло сегодня. Как я могла допустить все это? Позволила Кронштадтскому втянуть себя в авантюру с этой чертовой проверкой. Потом согласилась ввязаться в историю с Марком: кутила с двумя аферистами по всем подпольным тарасовским игровым клубам, мухлевала и жульничала, обманывала. И вот теперь я — именно я, а не кто-нибудь другой! — заманила в ловушку бедного Митьку: завлекла неразумного мальчишку, выведала у него все о бизнесе отца, фактически познакомила со своими гнусными подельниками и позволила им обобрать его до последнего гроша.

И тут в моей голове словно что-то щелкнуло. Я замерла на месте как вкопанная, осененная неожиданной, нелепой и совершенно дикой догадкой. Стоп! Нужно тщательно восстановить в памяти события последних нескольких дней. Медленно, очень медленно, боясь спугнуть эту нечаянно пойманную за хвост мысль, я подошла к окну, забралась на подоконник с ногами и закурила сигарету. Мне нужно было вспомнить все с самого начала, с того момента, как Антон Кронштадтский залез ко мне в квартиру и услышал о моем желании познакомиться с его боссом.

Тогда ему ничего не стоило послать меня к черту. В конце концов, в ту ночь он понял, что никакой опасности для него я не представляю, и если бы он просто ушел от меня тем же путем, каким и пришел, на этом наше знакомство и закончилось бы. Но он согласился познакомить меня с Федосеевым, если я пройду проверку. И что же в итоге? А в итоге мы оказались за одним карточным столом с господином Полонским — шулером и аферистом не хуже самого Кронштадтского. Помнится, после той злосчастной ночи, когда мы заключили тройственный союз и собрались работать вместе, я задавалась вопросом, как же так получилось, что информатор сработал нечисто. Неужели человек из команды Прохора Федосеева так оплошал, что не проверил как следует информацию на клиента? Но когда я попыталась спросить об этом у Антона, он как-то слишком уж поспешно отмахнулся от меня.

Я заерзала на месте от роящихся в голове мыслей, раздавила в пепельнице окурок и снова схватилась за пачку «Парламента». Кончики пальцев дрожали от нервного напряжения, и я не сразу смогла закурить.

А дальше… Дальше наша честная компания — я, Антон и Марк — несколько дней промышляла по тарасовским кабакам, пока мой напарник не предложил не распыляться на мелочи, а сорвать сразу большой куш — раскрутить на игру владельца «Каре». Здесь-то и пригодились навыки миловидной и улыбчивой Женяши, которая в итоге привела к своим подельникам простофилю Митьку, как агнца на заклание. А буквально пару часов назад состоялся раздел нажитой добычи: нам с Антоном достались вершки, Марку — корешки. По логике событий, теперь меня ждало триумфальное знакомство с Прохором Федосеевым. Вот только…

Только что-то мне подсказывало, что я уже знакома с этим человеком. Провалиться мне на этом месте, если Марк Полонский — это не Прохор Федосеев! А если это он — тогда все разом встает на свои места!

Что же произошло в эти дни на самом деле? Вероятно, Антон сразу доложил своему боссу, что на него вышла любопытная и крайне лихая дамочка, интересующаяся картежным миром Тарасова и готовая на все, лишь бы попасть в команду легендарного Прохора Федосеева. И тогда у дельцов и родилась гениальная идея — не просто выдать Федосеева за другого человека, чтобы тот мог присмотреться ко мне, но и куда больше — провернуть аферу с семейством Графченко! Представляю, как смеялись эти умельцы, когда отправили меня на встречу с предпринимателем. А я-то, глупая, старалась: раскопала для них всю биографию Графченко, втерлась в доверие к его сыну Дмитрию. Ох и дура же ты, Женя! Все, баста! Больше я себя за нос водить не позволю!

Дрожа от злости и нетерпения, я затушила недокуренную сигарету, закрыла форточку и соскользнула с подоконника. Что ж, мои дорогие коллеги, думали меня провести? Но мы еще посмотрим, кто кого!

Мимо администратора, клевавшего носом у стойки ресепшен, я прошмыгнула незамеченной, выскользнула на улицу и застучала зубами: глубокой осенью ночи особенно промозглы и зябки. Добежав до своего «фолька», я поскорее запрыгнула в салон, кинула на соседнее сиденье целлофановый пакет и завела мотор.

В это время улицы совершенно пусты, так что до нужной многоэтажки в центре города я домчалась за считаные минуты. Лифта дожидаться не стала, бегом преодолела расстояние в четыре лестничных пролета и торопливо нажала звонок.

Дверь открылась почти сразу. В образовавшуюся щель между створкой и дверным косяком на меня глянули круглые испуганные глаза Митьки.

— Т-ты? — чуть заикаясь, промямлил он.

— Поговорить надо, — коротко сказала я, толкнула ошалевшего парня внутрь квартиры и быстро вошла следом.

Захлопнув покрепче дверь, я достала целлофановый пакет с деньгами:

— Держи, это твое.

— Эт-то чего еще? — продолжал заикаться Графченко-младший.

— Деньги, — коротко ответила я. Как только я поняла, насколько подло водили меня все это время за нос Антон и Марк (или Прохор?), я ни на секунду не усомнилась в том, как следует поступить. И теперь ничто не мешало мне поступить по совести. — Они твои. Забирай.

— З-зачем? — больше прежнего опешил Митя и даже попятился от меня.

— Ты проиграл бизнес отца. Те двое — матерые картежники. Они намеренно усадили тебя играть и в два счета обобрали до нитки.

— Я сам сел… — пробубнил парень.

— Сам-сам, — кивнула я. (А я помогла…) — Вернуть тебе документы на ресторан я не могу. Зато могу хоть как-то компенсировать проигрыш. — Пакет с деньгами никак не удерживался в скользких пальцах Митьки, и я с усилием еще раз вручила ему этот пакет. — Здесь не все деньги — ресторан стоит как минимум вдвое дороже. Но мне кажется, это все-таки лучше, чем совсем ничего.

С пятой попытки пакет все же оказался в руках обалдевшего парня.

— Ты что, мне их отдаешь? — все еще не верил глупый мальчишка. — Вот просто так отдаешь?

— Отдаю-отдаю. Это твои деньги. Вернее, твоего отца.

— А Антон… — Митька никак не мог поверить в свалившееся на него счастье. — Он знает?

— Забудь и Антона, и Марка. И больше никогда не связывайся с такими типами, как они. Надеюсь, то, что произошло сегодня, будет для тебя хорошим уроком, — наставительно сказала я и развернулась к двери, чтобы уйти.

Только сейчас, кажется, Митя до конца понял, что произошло. Он бросился следом за мной и схватил меня за руку. Его глаза заблестели от слез.

— Женечка… Женя, спасибо тебе! Ты даже не представляешь, что ты для меня сделала! Ты… да ты… — парень захлебывался словами. — Благодетельница ты моя!

Ошалевший от счастья Митька тыкался горячими руками мне в руку.

— Перестань. Я сделала то, что должна была сделать, — твердо произнесла я.

С этим чувством уверенности в своей правоте я и вернулась в гостиницу. Время близилось к пяти утра, когда я наконец забралась под плед, вытянулась и только тогда поняла, насколько сильно устала за последнее время. Несколько часов на то, чтобы вздремнуть, у меня еще было в запасе: ни Антон, ни Марк раньше полудня и не подумают проснуться. Зато к этому времени проснусь я, успею позвонить Саврасову и предупредить его, что дело сделано… Додумать эту мысль я не успела: глаза закрылись сами собой, и я провалилась в глубокий сон — без видений и посторонних шумов.