Бабка явно знала толк в том, как причинять боль и не оставлять после себя очевидных следов преступления. Пойди докажи, что она психопатка. Скажет ещё, что для моей же пользы порола… Крапива-то полезна для кожи.

Сейчас, когда Сабуров где-то рядом, я понимаю одно. Сера в безопасности. Ведь теперь можно сказать Якубу, кто перед ним на самом деле. Но, как бы постыдно мне ни было признаваться в этом, я желала нашей близости. И вовсе не испытывала уверенности в том, что останусь интересна ему, когда он узнает всю правду.

Я мечтала хотя бы раз изведать запретный плод. Мужчину, подобного стихийному бедствию. Находиться с таким рядом опасно. Может затянуть в ураган. Быть его женщиной ещё опаснее. Потому что это временно.

Я боялась душевной боли, которая обязательно меня настигнет, когда такой, как он, наиграется. Насытится и выбросит. После чего, как Сабуров, женится на женщине своей веры и национальности.

Способен ли Якуб на чувства? Не уверена… А я так отчаянно нуждаюсь в любви. Во взаимной. В теплоте. А он – огонь. Он не может греть, он может лишь обжигать. Оставлять после себя уродливые раны, которые никогда не затянутся.

Я знаю это. Но не могу с собой совладать.

Вижу под брюками отчётливый бугор. Это радует. Он хочет меня. Или, точнее, он хочет мою сестру. Хочет сломать и выкинуть поломанную к ногам супруга. Разбить две жизни.

Я понимаю, что он плохой. Он ослеплён своей уродливой потребностью уничтожать. Но меня всё равно неудержимо тянет к нему. Как положительный заряд к отрицательному. Это просто физика, ничего более.

Завороженно наблюдаю, как его увитые венами руки расстёгивают пряжку ремня. Желание бурлит в теле, отдаваясь в соски, клитор и увлажнившиеся половые губы.

Несмотря на то, что я голая, мне жарко. Не представляю, как справлюсь с этой задачей, не посрамив честь сестры.

Совершаю ошибку, поднимая к нему ресницы. Вздрагиваю от того, как голодно он смотрит. Взгляд такой тяжёлый, давящий, как бетонная плита. Заставляет меня ощущать нехватку воздуха. Задыхаться, хотя он не приложил никаких усилий, чтобы я пришла в возбуждённое состояние.

Испытывая смущение, тут же возвращаю внимание к ширинке и неловко тяну собачку молнии вниз. Руки заметно дрожат. Уверена, моя нервозность не ускользает от него.

Я ведь видела уже его член. Но почему-то сейчас, оттягивая вниз пояс боксеров, прихожу в ужас. Он выпрыгивает из них, как чёрт из табакерки. Толстый, напряжённый, пульсирующий.

Колеблюсь секунду, а затем касаюсь члена. К моему удивлению, на ощупь он необыкновенно приятный. Нежный. Тонкая кожица тянется за моими пальчиками, когда они смыкаются на нём.

Слышу приглушённый вздох. Словно я причиняю ему нестерпимую боль. Но ещё раз смотреть на него не решаюсь.

Странно, но мне хочется его попробовать. Это уже не физика. Чистая химия. Мне нравится его запах. Я прикрываю глаза и ощущаю, как он возбуждает меня. До такой степени, что мне хочется замурлыкать и потереться щекой о ногу Якуба.

Мои внутренности плавятся от того пекла, что я ощущаю внизу живота. Мне стыдно и неловко, но я буквально теку. Смазка, как растопленный мёд, стекает по бедрам.

Я порывисто тыкаюсь губами в его член и вновь ощущаю, как от моего прикосновения по его телу будто проходит электрический разряд. Ударяющий и в меня. С закрытыми глазами обхватываю головку члена, всасывая её в рот. Лишь головку. На большее я неспособна.

Она солоноватая, приятная на вкус. Я ласкаю её языком и откуда-то издалека слышу его голос:

– Открой глаза.

Вздрагиваю, распознав тон. Стальной. Злой.

Он поднимает меня за волосы. Больно. Растерянно гляжу на него, вырванная из порочного морока.

– Смотри на меня, – произносит сквозь зубы. Разъярённо. А я никак не могу понять, что сделала не так.

Смотрю на него большими круглыми глазами, а в ответ он просто кидает меня на кровать. Прелюдия закончилась.

Отползаю к мягкому изголовью, стремясь быть от такого Якуба как можно дальше. Кажется, никогда раньше я не наблюдала его в подобном состоянии.

Он не медлит. Взбирается на кровать. Встаёт так, что я оказываюсь у него между ног, придавленная к стене.

– В глаза смотри, – тянет за волосы, и я смотрю.

Рука перемещается на мою челюсть, нажимает так сильно, что я против желания раскрываю рот. И толкается членом между губ, достигая самого горла. Тут же ощущаю ужас. Страх. Безысходность. Забываю, как дышать. Паника охватывает всё тело. Я пытаюсь оттолкнуть Якуба, упираясь в его бёдра, но это совершенно бесполезно. По щекам текут слёзы. Кажется, уголки губ вот-вот порвутся. Ещё чуть-чуть, и недавно съеденный обед полезет обратно.

Покидает рот, давая мне отдышаться, и я жадно глотаю воздух. Но Якуб не позволяет отстраниться от него. Вновь поднимает моё лицо к себе.

Его слова грубые, но движения рук становятся вдруг нежными. Ласкающими. Что вводит меня в диссонанс. Психопат.

– Ещё раз попробуешь закрыть глаза, оттрахаю во все щели так, что ходить не сможешь. Поняла?

Нет. Не поняла. И понимать не хочу. Но киваю.

Держа руками член, он бьёт им по моим губам. Проводит по лицу горячим органом, понуждая вновь открыть рот и вобрать в него тяжёлые яйца. Гладко выбритые.

Он руководит моими действиями, но стоит мне опалить своим дыханием его яйца, как он вновь вздрагивает. И я не понимаю, где проходит Рубикон, разделяющий его желание поиметь меня и причинить боль. Странные ощущения возникают во рту, когда я принимаюсь посасывать тестикулы, которые он в меня запихал.

Мне должно быть противно и неприятно, но ничего подобного я не испытываю. Наоборот… меня заводит его власть надо мной. И моя власть над ним.

Вновь обхватываю его член пальцами, провожу языком по шву мошонки к самой головке и обхватываю её губами. Но это вовсе не так порочно, как смотреть при этом ему в глаза. Неотрывно. Пока головка скользит по языку и нёбу. Упирается в горло. И обратно.

Когда он сжимает руки, надавливая на мои виски, я вновь прихожу в ужас, опасаясь, что он просто захочет трахнуть меня в рот. Такого я не выдержу. Горло уже болит и саднит.

Рефлекторно упираюсь ладонями в его ноги. Напрягаюсь всем телом. Каждой мышцей. Сжимаю зубы, отворачиваясь.

– Не надо так, пожалуйста.

Поворачивает мою голову, чтобы я снова на него смотрела. Поглаживает раскрасневшиеся, опухшие губы большим пальцем.

– А как надо? – ухмыляется.

Как ему удаётся вывернуть мои слова так, что они превращаются в просьбу? В мою.

Опускаю ресницы. Не в силах удержать взгляд под его горячим вниманием. Будто он действительно думает, что я отвечу на его вопрос.