Правда, сначала пришлось выслушать довольно длинную лекцию на тему «как же мы-то все успевали?». Альбина Ростиславовна вот и дом вела, и маленького сына воспитывала, и работала врачом, и по ночам диссертацию писала, и все это сама, в отличие от бездельницы-невестки.

День она, конечно, не дала, но обещала взять на себя хозяйство, пока Александра допишет свою гениальную рукопись. Так и сказала «гениальную» и выделила смешком, чтобы невестка, не дай бог, не приняла за чистую монету.

Разъединившись, Александра едва не подпрыгнула от радости. Она на девяносто процентов была уверена, что Альбина даже обсуждать ничего не станет, а просто пристыдит, что молодая и здоровая баба хочет ездить на старухе.

А временно освободить ее от хозяйства – это даже намного лучше, чем свободный день. Гриша днем в школе, а Витя – спокойный ребенок, просто мечта родителей. Встает в семь, а после обеда засыпает так быстро, будто его выключают из розетки, не всегда успеваешь из стульчика до кроватки донести.

Что ж, свет в конце тоннеля забрезжил, Александра привезла ноутбук, и как только выпадала свободная минутка, сразу набрасывалась на клавиатуру.

Когда Гриша увидел ее за работой, то был удивлен, и Александра призналась, что поступила так, как взрослые не советуют поступать детям – отложила дело на последний момент. Гриша сразу предложил помощь: сказал, что будет сам разогревать себе обед и мыть посуду, вывозить брата во двор в хорошую погоду и откажется от ее консультаций при выполнении домашнего задания по крайней мере до сдачи рукописи, а в идеале навсегда.

К сожалению, быстро выяснилось, что «взять на себя хозяйство» для Альбины Ростиславовны обозначает – не ругать невестку за то, что она ничего не делает.

Но уговор есть уговор, свекровь честно подметала пол по центру помещений, иногда заряжала стиральную машину детскими вещами и готовила обед – бросала курицу в кастрюлю с водой и варила с добавлением луковицы и морковки. По ее мнению, этой похлебки должно было хватить всем на три дня. Ну, подваришь макарон, другой день – рис, нарежешь помидорчик – вот тебе и прекрасный обед. Чтобы навертеть блинчиков, пельменей, напечь пирогов и заморозить все это порционно, чтобы сменщице осталось только достать и разогреть, такого альтруизма за Альбиной не водилось.

Гора неглаженых детских вещей росла с такой же скоростью, как и гора грязных вещей.

Александра вспомнила про Маргариту. Телефон помощницы Инги остался у нее в сбербанк-онлайн, и она позвонила, чтобы спросить, не согласится ли женщина временно, недели две, поработать по хозяйству?

Маргарита ледяным тоном ответила, что не нуждается в работе, и положила трубку. «Это мне за чай», – поняла Александра. Не угостила женщину, унизила, вот и получила. Что ж, справедливо в принципе.

Придется есть черт знает что и сидеть в грязи, но Александра не терзалась по этому поводу. Трудно сказать, что послужило причиной, внезапная смена жизненного распорядка, или общение с детьми, или страх не успеть с книгой, но, так или иначе, она вдруг поймала творческую волну. Сюжет неожиданно повернул так, как надо, герои раскрылись, нашли нужные слова, чтобы выразить свои чувства, и Александра поняла, что это станет лучшей ее вещью. Она писала с радостью и сидела за компьютером будто примагниченная, и даже то, что нельзя полностью отдаться тексту, а надо все время одним глазом посматривать на маленького Витю в манеже, ничуть не обескураживало ее.

Наслаждение от творчества оказалось таким острым, что Александра совершенно перестала волноваться насчет сроков, успеет, не успеет, примут книгу или нет, пойдет она продаваться, не пойдет. Главное – она счастлива, пока пишет.

И раз ей разрешили не отвлекаться на домашнее хозяйство, она и не будет.

Конечно, Александра никогда не позволила бы себе скатиться в хрестоматийный образ грязного, нечесанного гения, восседающего посреди помойки и строчащего очередной шедевр, не реагируя на окружающую обстановку.

Кое-что она делала, но так, на скорую руку. Ничего, скоро сдаст книгу и тогда уж наведет порядок и приготовит такой обед, что все ахнут от восторга. Главное, займется Гришей! Какая-то горькая ирония была в том, что старший сын Виктора, человек, который имел полное право ненавидеть первую жену отца, оказался единственным, кто понял ее проблемы и реально поддержал. Вот уж действительно, помощь, как и беда, приходит откуда не ждали.

Паренек устраивался делать уроки рядом с манежем, чтобы «мониторить» брата и позволить отстающему автору погрузиться в текст, мыл посуду, в том числе кастрюли, а один раз даже начал гладить белье, но тут уж у Александры проснулась совесть, и она вырвала утюг из детских рук. Она чувствовала к Грише если и не материнскую любовь, то огромную благодарность, и много думала, как выразить ее. Хотелось обнять ребенка, приласкать, но Александра боялась, что мальчику будет неприятно. Что-то дарить ему тоже не слишком красиво, он может подумать, будто она считает, что дорогие подарки могут развеять его тоску по матери.

Наверное, единственное, что она может сейчас делать для Гриши, – это воспринимать его всерьез.

Прошла неделя, оказавшаяся самой плодотворной в писательской жизни Александры, раньше она и не думала, что способна взять такой темп. А если не сбавлять его, то книга ляжет на стол редактору даже раньше срока!

За три своих свободных дня она написала пятьдесят страниц – невиданное достижение, просто рекорд для нее! И, чувствовала Александра, эта победа не заставит ее почивать на лаврах, а наоборот, вдохновит штурмовать новые вершины!

Приехав к Виктору в превосходном настроении, она слегка пригладила бардак, оставшийся после вахты Альбины Ростиславовны, поиграла с Витей, а когда он занялся своими машинками, села за работу рядом с манежиком. Ребенок иногда дергал ее за рукав, выбрасывал погремушки, но это не мешало Александре набирать текст, просто после каждого абзаца приходилось то обнять Витю, то поцеловать, то подать ему выброшенную игрушку, то просто сказать, какой он хороший.

Альбина Ростиславовна была человек сложный, но если уж что-то обещала, то делала. Накануне она приготовила обед – диетический борщ, годный для маленького ребенка, и тушеную курицу с овощами, которой тоже вполне можно было накормить Витю. Александра рассчитывала найти вообще пустой холодильник, поэтому от радости позвонила Альбине и поблагодарила.

– Не за что, Сашенька, – ответила та сурово. – Все мы сейчас в одной лодке и должны помогать друг другу.

Она хотела испечь шарлотку, но после обеда Витя так сладко заснул, а Гриша уехал на свой спорт, поэтому Александра увлеклась текстом и работала до самого возвращения бывшего мужа.

Услышав, как он возится в прихожей, она быстро сохранила текст, захлопнула ноутбук и вскочила, чтобы как можно скорее покормить Виктора и бежать домой.

– Сашуля, а ты не перепутала? – спросил он, проглотив первую ложку. – Ты мне налила, кажется, детский суп.

– Нет, Витя, это всеобщий суп. Ешь, не волнуйся.