Вспоминаю наши последние вместе с сыном дни в марте 1995-го. Это была плановая поездка начальника штаба округа, части которого принимали участие в боевых действиях на территории Чечни. С собой я взял небольшую группу генералов и офицеров. Наши там воевали, поэтому, естественно, были потери. Мне надо было убедиться на собственном опыте, что необходимо сделать, чтобы эти потери уменьшить, чему нужно уделить особое внимание в процессе боевой учебы.

Приземлились в Моздоке. Потом нас перебросили вертолетами на Ханкалу, пригород Грозного. Там стояла 3-я бригада спецназа. Офицеры потеснились, дали нам место в палатках и мы организовали временный штаб. Я взял БТР и поехал искать сына. Приехал в полк, поговорил с командиром, был там и заместитель командира дивизии. Офицеры отозвались об Олеге очень хорошо, что, как вы понимаете, мне было очень приятно. Той же ночью приехал к нему на позицию. Его опорный пункт располагался немного южнее села Комсомольское. Обрадовало меня то, что встретил меня Олег в бронежилете и в каске. Я ему наказывал не стесняться ходить в каске и в бронежилете. По незнакомым дорогам идти только после минной разведки, гусеница в гусеницу, и соблюдать прочие нехитрые премудрости науки выживания на войне. Первым делом я осмотрел опорный пункт. Ширина, глубина, расположение огневых средств, блиндаж с бревнами в три наката – все было по-военному грамотно. Олег и в самом деле стал офицером-профессионалом.

Я на три дня отпросил сына, и все эти дни мы вместе ездили по Чечне. Да, собственно и не «отпросил». Мне как генералу, начштаба округа, полагалась охрана.

– Да не нужна мне охрана, а лучше вот что – откомандируйте мне в сопровождающие гвардии лейтенанта Шпака!

Мы переночевали в Ханкале, а с утра поехали объезжать части. Олег был со мной. Взяли БТР, были в Грозном, были в станице Червленой, все посты проверили. Мы побывали всюду, где стояли наши войска.

Расскажу о случае, который произошел в Червленой. Командир батальона докладывает: «Ночью спать не дает миномет. Постоянно выскакивает откуда-то на дорогу, поймать трудно, бросает несколько мин. Точки, видимо, у него пристреляны и постоянно мины ложатся у нас в лагере». Я говорю: «Остаюсь на ночь». И той ночью мы ловили минометчика. По картам и схемам приблизительно высчитали и определили места, где он будет. Подготовили разведгруппы, засады, ночью в бинокль обследовали местность, направление движения, днем выставили примерные ориентиры, и ночью группы пошли по направлениям. Мы ждали. До часу или до двух. И вдруг, совсем рядом с нашей палаткой – разрыв мины! Затем выстрелы пулеметные, автоматные, взрывы гранат. Вскоре выяснилось, что наши бойцы уничтожили четырех боевиков с минометом.

Затем мы с Олегом поехали в Ханкалу. Там пробыли два дня. О многом тогда удалось нам с ним поговорить. Поныне я благодарен судьбе за эту последнюю возможность побыть рядом с сыном.

Утром 17-го марта за мной должен прилететь вертолет из Моздока. Ждем, стоим в чистом поле, дождик моросит, а метрах в ста – палатка. Я предложил: «Пойдем в палатку, чего мокнем». Я первым захожу в палатку, за мной толпа вваливается, а в палатке в черных пакетах лежат тела погибших наших солдат. Мы у порога постояли, я тихо говорю: «Ребята, лучше помокнем».

Вышли из палатки, простояли минут тридцать – и тут вертолет. Мы попрощались с теми, кто оставался и отошли в сторонку. Остались мы с сыном вдвоем. Олег улыбнулся: «Будешь в Чечне – заходи!» Мы обнялись с ним. Я сажусь в вертолет. Когда вертолет начал описывать круг, я видел в окошко сына. Стоит на этом поле совсем один. И вдруг слышу внутренний голос: «Ты видишь Олега в последний раз. Вернись и забери сына!» Отогнал от себя эти мысли, так и улетел…

Потом я прилетал в Чечню сначала забирать тело сына, потом, на сороковой день, мы прилетели сюда всей семьей. Побывали на том месте, где он погиб.

Один из наших батальонов стоял под Аргуном, там еще постоянно обстрел шел. Я вызвал комбата: «Давай-ка, брат, сделай мне дело доброе, снаряди роту. Мы пройдем через Аргун, выйдем на то место, где погиб Олег. Перейдем реку, и ты меня отведешь на Ханкалу». Мы вдвоем наметили маршрут. И пошли к машинам. Перед этим туда выбросили саперов, они очистили от мин площадку. И вот мы приехали на то место, все отмечено флажками, посты стоят, стол накрыт чистой скатертью, бутылка водки, бутерброды. Все офицеры по рюмке выпили и пошли через Аргун по тропе – как шел Олег, только в обратную сторону.

Память надвое рассечена

Помню строки сержанта ВДВ Е. Бутова:

Так и вся жизнь нашей семьи делится на жизнь до и после. Сестра Олега, наша дочь Лена вскоре после гибели брата стала военным медиком. Сейчас она подполковник медицинской службы, хирург. Ей пришлось долго доказывать скептикам, что женщина может быть военным хирургом. Удалось.

Девиз десанта – «Никто, кроме нас!» – на чей-то взгляд излишне пафосный и самонадеянный, но для людей действия наполнен вполне конкретным, подчас обыденным, «рабочим» смыслом.

Для всей нашей семьи привычна простая мысль о том, что «мы должны!», от нее нам никуда не деться. Вся наша жизнь, так уж получилось, пронизана этим «должны!». Кто-то нас осуждал, что не укрыли сына от войны, но большинство пытались просто поддержать. Присылали соболезнования, стихи. Я приведу стихотворение Говоровой. К сожалению, мы ее не смогли поблагодарить, так как она не оставила своего адреса.

Однажды Алла рассказала о диалоге, который состоялся у нее на кладбище у могилы сына.

– Ваш? – спросила у жены незнакомая женщина, глядя на памятник.