– Старина Неил, ты как? – окликал Райвак знакомого пожилого клансмена. – В твои-то годы да в поход…

Но отдышавшийся старик только улыбался щербатым ртом:

– Я еще ого-го, Иан Райвак! И еще покажу, на что способен в схватке. Будь уверен, что Неил Маккей ловко будет резать глотки трусливым англичанам! Видит Бог, это куда лучше, чем умирать от скуки среди своих хлевов, слушая нытье женщин.

Райвак чуть кивал в ответ и обращался уже к другому Маккею, совсем мальчишке, с трудом выбиравшемуся из бурного потока:

– А ты, Тошаг, как? Твоя мать точно знает, что ты пошел с нами, а не пасешь по ее настоянию коров на взгорье?

И юный Тошаг начинал клясться всеми духами-хранителями своего рода, что матушка сама благословила его идти в поход. Врал, наверное. Но не отправлять же паренька назад, когда они уже так глубоко продвинулись на юг.

Обдуваемые ветрами холмы Стратневера остались позади, местность теперь была более лесистой, приходилось высылать вперед разведчиков, дабы они оценили обстановку, нашли проходы, определили, как и где пройдут отряды Маккеев.

В какой-то миг Иан, проезжая на своем белоснежном скакуне вдоль колонны отрядов, поравнялся с ехавшим среди конников Маккеев Дэвидом и резко тронул стременем его стремя.

– Какого дьявола ты все еще с нами, Хат? Мы же с тобой условились: ты оставляешь мне женщину, а я даю тебе коня и деньги, чтобы ты покинул наши владения. Так чего ты вдруг увязался за нами?

Дэвид смотрел на него со своей насмешливой улыбкой, хитро прищурив раскосые зеленые глаза.

– Да, мы договаривались. Но потом я понял, что ты задумал: сейчас, когда все роды и септы прислали к тебе своих людей, меня, одинокого путника, скорее всего, приняли бы за дезертира. И что тогда бы меня ждало? Ты ведь знаешь приказ графа Хантли: любой не явившийся на сбор горец будет считаться уклоняющимся от призыва и его могут казнить на месте, не особо вникая в пояснения. Так что не приставай ко мне, Райвак. Я буду ехать с вами, пока не сочту, что уже безопасно отделиться от вас. Тебе придется терпеть мое общество, Райвак. Раз уж я терплю твое.

Иан лишь смотрел на него с привычным каменным выражением лица. Улыбка Хата ему не нравилась. Хитрый демон! Все учел. Но одно утешало брата вождя: пока этот наглый и самоуверенный Хат у него на глазах, Иан может быть спокоен, что он не вернется, чтобы попытаться вернуть себе Мойру.

Дэвид даже за непроницаемой маской Иана мог угадать его мысли. Ну-ну, наблюдай за мной, Маккей! И знай, что я тут, подле тебя. Они так и договорились с Мойрой – он будет подле Райвака, чтобы тот ничего не заподозрил, а она уже на другой день отпросится в Балнакейское аббатство – помолиться, успокоиться, примириться с судьбой. Ее поедут сопровождать клансмены Маккеев, однако среди них будет и Хемиш Мак-Ихе. Мойра настояла на этом. И если Райвака что-то смущало, так это неожиданное решение рвавшегося ранее в поход паренька, который напросился сопровождать будущую невесту Иана.

Дэвид тогда пояснил:

– Юный Хемиш привязан к Мойре и всегда бегал за ней, как щенок. Вот она и взяла его с собой. Я не думаю, чтобы она так сразу прониклась счастьем, какое сулит ей брак с тобой, Райвак. А свою женщину я знаю: она позлится немного, поплачет, пожалуется на судьбу. Для этого ей и нужен Хемиш, чтобы было кому высказывать свои обиды и выслушивать утешения. Но со временем… Ладно, я не хочу об этом говорить. Добавлю лишь, что Хемиш приходил ко мне перед тем, как поехать с ней, однако я сомневаюсь, что он долго проживет среди святош, даже несмотря на уговоры Мойры. Думаю, вскоре нагонит нас на своем коне. Ведь он сын Ангуса Мак-Ихе, который разводит лошадей, а значит, хороший наездник и вскорости будет с нами.

Но Хемиш все не появлялся, и теперь это начинало волновать самого Дэвида. По их уговору с Мойрой именно Хемиш должен был принести Дэвиду весть, что ее план сработал.

Тогда, на берегу кайла, Мойра пояснила:

– Я полагаюсь на отца Годвина и его клятву помочь мне. К тому же он не ведает, что Райвак хочет сделать меня законной супругой, а считает, что брат вождя просто желает взять меня себе, как до этого поступил Гектор Рой. И я пожалуюсь ему, что молодой Маккей просто хочет забрать меня у супруга. Когда отец Годвин, как и сообщал мне, отправится морем с молодыми послушниками в епископство Сент-Эндрюс, я уговорю его взять и меня с собой. Об этом никто не будет знать, все посчитают, что я просто уединилась за стенами монастыря. А как только мы отплывем, я пошлю к тебе с весточкой Хемиша. Вот тогда и ты отправляйся с Сент-Эндрюс, разыщешь там настоятеля Балнакейского аббатства, и он передаст меня тебе из рук в руки.

Так что Дэвиду теперь оставалось только терпеливо ждать возвращения Хемиша, чтобы узнать, согласился ли отец Годвин с ее планом и готов ли он позаботиться о своей духовной дочери. Однако прошло уже несколько дней, а юный Мак-Ихе так и не появился. Дэвид не сомневался, что Мойра может веревки вить из паренька, но вот самого настоятеля Годвина он не знал. Удастся ли самоуверенной Мойре убедить его помочь им? Она в этом была уверена. Дэвида же грызли сомнения и тревога.

В пути он старался реже оглядываться, чтобы не выказать, с каким нетерпением ждет вестей, и все время держался подле Эррола, понимая, что когда Хемиш догонит войско, то перво-наперво разыщет брата. Тогда и Дэвид узнает новости. Каковы бы они ни были…

«А если настоятель Годвин не поддастся на уговоры Мойры?» – переживал Дэвид.

Он понимал, что в сложившейся ситуации просто не сможет вернуться за ней. Ему придется отправиться дальше на юг, в свою страну, чтобы служить там все то время, пока его родине будет угрожать опасность. Это его долг. Но у него есть долг и перед женщиной, которая носит его ребенка. И он решил для себя: «Что бы ни случилось в дальнейшем, если останусь жив, я буду искать ее вновь и вновь, сколько бы времени ни прошло».

Дэвид и не ожидал, что разлука с Мойрой так обескровит его душу. Ослабевший и безразличный ко всему, Майсгрейв прилагал заметные усилия, чтобы отвлечься, вспомнить, что он лазутчик, и наблюдать за отрядами Маккеев, а также не упускать из виду, кто еще из горцев и в каком количестве вольется в войска графа Хантли. Но делал он это без прежнего интереса и присущей ему собранности.

Первое объединение горцев из разных кланов произошло на берегу длинного озера близ холма Бен Армин. Тут уже собрались люди кланов Гунн, Сазерленд и Синклер. Их было немало, и каждый клан пришел под своим знаменем-браттахом с вытканными на нем эмблемами. Дэвид сквозь колеблющуюся дымку тумана видел, как сходятся предводители отрядов, как брат графа Хантли и его латники следят за встречей вождей, готовые вмешаться, если те вместо сговора вспомнят прежние дрязги, какие могут помешать намеченному союзу. Но, похоже, обошлось. И все наблюдали, как предводители воинских объединений на глазах своих клансменов совершили обряд алчилоу – выпили мировую чашу. Это был старинный обычай, когда главы отрядов вместе пили из общей чаши эль, передавая ее по кругу. Теперь по традиции они должны были на время забыть старые обиды и не вредить друг другу в походе.