Джоанне что-то снилось. Она зашевелила губами, словно разговаривая с кем-то, перевернулась на другой бок и прикоснулась своим телом к Николя. Неизвестно, что ей снилось, но она прильнула еще ближе к сыну, трепетавшему от безумных эмоций. Николя переполняло желание слиться с матерью в единое целое, войти туда, откуда он вышел, сейчас, спустя двадцать лет, почувствовать таинство женской плоти, дающей жизнь и наслаждение. Николя наклонился над лицом Джоанны, мягко дотронулся губами до лба, потом до кончика носа, наконец, опустился к губам.

— Марк… — сквозь сон прошептала Джоанна и ответила на поцелуй сына.

Мозг Николя, казалось, вот-вот взорвется, острая, болезненная мысль заставила его остановиться и подняться с постели. Зайдя в ванную, он сквозь слезы и всхлипы, встав на четвереньки, мастурбировал, пока сперма не вырвалась наружу. После оргазма он, обессиленный и подавленный, сел на кафельный пол, прислонившись к ванне, и так сидел несколько минут, не в силах пошевельнуться. Наконец он пришел в себя. Вытер разбрызганную и размазанную повсюду сперму и тихо отправился в свою комнату, надеясь побыстрее заснуть и забыть обо всем.

— Доброе утро, сынок.

Николя открыл глаза и увидел мать, сидящую возле него.

— Извини за вчерашний вечер. Так устала, что сразу заснула и не слышала, когда ты пришел.

Она поднялась, распахнула окно комнаты: был прекрасный солнечный день. Легкий ветерок всколыхнул шторы.

— Я заказала завтрак в номер. Одевайся, я жду тебя в салоне.

Николя стеснялся подняться при матери. Как только она вышла, он сорвался с кровати и побежал в ванную, влез под холодный душ, словно хотел загасить испепеляющие его воспоминания о прошедшей ночи. Вытерся, почистил зубы, оделся, вышел в салон. Из соседней комнаты доносился приглушенный голос Джоанны: она с кем-то разговаривала по телефону. «Марк», — подумал Николя.

На столике в салоне был приготовлен довольно сытный завтрак.

— Почему стоишь, присаживайся, — пригласила к столу Джоанна.

Выдержав паузу, сказала:

— Дорогой, мне нужно поговорить с тобой. У меня изменились планы…

— То есть?

— Через несколько часов я должна лететь в Нью-Йорк. Мне предложили очень важную работу, сегодня вечером я буду брать интервью у Ширака.

Николя изумленно смотрел на мать. Получается, все, что она хотела ему сказать после месяца разлуки, как всегда, было связано с работой, карьерой. А он для нее ничего не значил. Он всегда был на последнем месте — после работы, любовников, пластических хирургов… Острое желание мщения рвалось наружу.

— Ты была такой красивой сегодня ночью, когда спала… Что тебе снилось? Наверное, что-то приятное.

Джоанна покраснела.

— Почему ты это спрашиваешь? Ты наблюдал за мной?

— Да. Когда я пришел вчера ночью и увидел тебя спящей, такой красивой и молодой, я лег рядом и любовался тобой.

Услышав эти слова, Джоанна пришла в крайнее смущение: ее эротический сон теперь казался еще более правдоподобным и реальным.

— И что?

— И ничего…

— Что я тебе сделала плохого?! За что ты меня унижаешь?! В чем я виновата перед тобой?! — с яростью и обидой выкрикнула Джоанна в лицо сыну.

Николя смотрел на мать с удовлетворением, он хотел как можно больнее ранить ее, и это ему удалось.

Зазвонил телефон, Джоанна сняла трубку. Служащий гостиницы сообщил, что заказанное на аэропорт такси прибыло. Дверь для очередного бегства от материнской роли была открыта. Лучше быстрее и дальше сбежать, чем выяснять отношения с сыном. А время само собой решит все проблемы.

— Я должна ехать, вернусь через несколько дней. Умоляю, скажи, что ты все это придумал.

Движимый не поддающимся контролю порывом, Николя обхватил мать руками за талию, с силой прижал к себе, захватил ртом ее губы и втиснул свой язык ей в рот. Джоанна оцепенела от неожиданности и изумления. В это мгновение она испытала те же чувства, как тогда, двадцать лет назад, в день вручения диплома, когда отец прижал ее к своей груди. Воспоминание об этом чувстве преследовало ее всю жизнь. И сейчас это был всего лишь миг, один-единственный миг чувства, не имеющего ничего общего с материнским.

Джоанна оттолкнула от себя Николя. Молча они смотрели друг на друга, переполненные своими мыслями, чувствами, переживаниями.

— Спокойно, мама. Я все придумал, это всего лишь мои фантазии…

22

В аэропорту Кеннеди Джоанну встречал один из работников канала NCC. По пути в отель «Плаза» на Пятой авеню, заказанный накануне, Джоанна ознакомилась с содержанием документов, подготовленных редакцией программы. Большинство из них касались вечернего интервью в прямом эфире с президентом Франции Жаном Шираком.

— Мисс, мы приехали, — сказал водитель.

Джоанна, погруженная в свои размышления, вышла из автомобиля и остановилась в изумлении: она стояла на Парк-авеню напротив своего дома. Не успела она проронить и слова, как из двери показался Амет и с улыбкой на лице ринулся ей навстречу.

— Ты можешь объяснить, что происходит?!

— Президент позвонил мне неделю назад, сказал, чтобы я ехал к тебе в Нью-Йорк. Перед отъездом он вручил ключ и письмо для тебя.

Поднялись на лифте. Зашли в квартиру: она осталась такой, какой ее запомнила Джоанна в детстве и юности, казалось, время здесь остановилось. Те же самые фотографии, те же предметы, расставленные на своих обычных местах, та же мебель. Она открыла дверь на террасу, села у столика, где они с отцом в хорошую погоду любили завтракать. Тоскливо вздохнула. Открыла конверт, в который были вложены два письма.