«Скорая помощь» мчалась по улицам, мигая проблесковыми маячками. Николя заснул. Джоанна нерешительно взяла его руку в свою и не выпускала ее на протяжении всей дороги в клинику. С лица сына исчезло нервное напряжение, он лежал спокойный, как ангел. Но сон был не в силах перечеркнуть недавно пережитую трагедию.

24

Николя повезли к грузовому лифту, а Джоанна осталась в приемном отделении, чтобы заполнить необходимые бумаги. Нового пациента поместили в большую палату с двумя кроватями. Расспросив, как туда пройти, Джоанна быстрым шагом двинулась по коридору в указанном направлении. Когда она вошла в палату, медсестра переодевала спящего Николя в больничную пижаму. Накрыла простыней и удалилась, оставив Джоанну наедине с сыном. Через некоторое время зашел доктор Райт. Видя, что больной начал приходить в себя, попросил Джоанну выйти из палаты. Она вышла. Стоя у двери, прислушивалась к звукам, доносившимся из комнаты. Сначала было тихо. Потом послышались всхлипывания, жалобные просьбы Николя отпустить его, крики становились все громче и истеричнее:

— Я в порядке! Это происки моей матери! Я должен вернуться в университет, мне нужно быть на занятиях.

Медсестра со шприцем в руках вошла в палату и вышла через пару минут. Николя перестал кричать, слышались только тихие и неразборчивые слова врача. Джоанна внимательно вслушивалась, но ничего не могла понять.

Из соседней палаты вышла женщина среднего возраста, на нее опиралась болезненно худая девушка с впалыми щеками и отсутствующим взглядом. Они начали медленно прохаживаться по коридору. Девушка передвигалась еле-еле, делая короткие и неуверенные шаги, словно боясь упасть. Время от времени она останавливалась, чтобы отдышаться. Когда они проходили мимо, Джоанна поздоровалась, с сочувствием посмотрев в глаза женщине. Та горько улыбнулась в ответ. В палату к Николя вновь вошла медсестра, в этот раз она несла с собой капельницу.

Наконец вышел доктор и пригласил Джоанну пройти с ним в кабинет.

— У вашего сына совершенно определенные симптомы шизофрении. Злоупотребление кокаином и другими наркотиками спровоцировало необратимые процессы в мозгу Николя. Необходимо подвергнуть его сложной и продолжительной терапии.

Джоанна сидела напротив профессора Райта в просторном светлом кабинете, на стенах которого были развешаны фотографии в рамках, запечатлевшие улыбающегося доктора на яхте, на лыжах в горах, возле гоночной машины. Здесь же висели фотографии его жены и детей.

Джоанна сидела молча, ожидая от врача более конкретных рекомендаций.

— На первые три дня я прописал вашему сыну транквилизаторы, чтобы он набрался сил и успокоился. Потом мы продолжим лечение более сильными препаратами, а также подвергнем его электрошоковой терапии.

В этом месте доктор сделал паузу, чтобы придать больше значения своим словам и посмотреть на реакцию Джоанны.

— Если мы будем следовать такой схеме лечения, надеюсь, пациент выздоровеет, хотя не могу дать никаких гарантий, когда это произойдет. Во многом это зависит от ваших финансовых возможностей.

Джоанна вопросительно взглянула на доктора.

— Да, вы правильно поняли: терапия, о которой я говорю, чрезвычайно дорогая, как, впрочем, и само пребывание в этой клинике.

Доктор так просто говорил об электрошоке и мощных психотерапевтических препаратах, словно речь шла об одной таблетке аспирина. Но Джоанна понимала, что эта терапия применяется в крайних случаях, при самых острых формах психического расстройства. Ее удивило и насторожило, что врач не предлагал никакой психологической поддержки, не узнал причины, приведшие Николя в такое состояние. Она была уверена, что беседы с психологом будут более полезны сыну, чем лекарства и электрошоковые удары.

Не успела Джоанна расспросить о стоимости лечения, как в кабинет вошла медсестра и сообщила, что умирает один из пациентов. Наспех извинившись, доктор удалился.

Джоанна направилась в палату Николя. Несмотря на разгар лета и жару в помещении, руки у нее были ледяные, а тело пронимала дрожь.

Николя, накачанный транквилизаторами, лежал на кровати в позе младенца, недавно покинувшего чрево матери. Сейчас он казался особо беззащитным и слабым. Джоанна прилегла на кровать, стоявшую у противоположной стены. В голове крутились слова доктора. Шизофрения. Слово греческого происхождения — раздвоение сознания. Она сама часто чувствовала в своем характере, в своих поступках раздвоенность. Одна Джоанна была слабая и ранимая. Другая — мужественная и целеустремленная, приходившая на помощь первой в самые трудные минуты, решавшая самые безнадежные проблемы. И как определить эту зыбкую грань между ними?

Джоанна поднялась с постели, подошла к Николя, ласково погладила по волосам. Сквозь сон он пробормотал что-то неразборчивое, перевернулся на спину. Джоанне так хотелось выдернуть иглу капельницы из руки сына, разбудить его, обнять, поговорить, убедиться, что все происшедшее было страшным сном! Но увы, все это было жестокой реальностью под названием жизнь.

Джоанна взяла телефон, набрала сообщение Зине:

Зина позвонила глубокой ночью. Джоанна схватила телефон и выскочила в коридор.

— Я искала тебя два дня назад, но ты не перезвонила, — с легким укором сказала Зина.

Джоанна не попыталась даже извиниться, ей не терпелось узнать, что сказал потусторонний голос, с которым связывается медиум.

— Когда мы разговаривали в последний раз, я тебе сказала, что лучше отложить дела с молодым любовником и уделить больше внимания сыну, который по своей натуре человек слабый и неуверенный. Твое стремление быть молодой и желанной вполне понятно, но этим ты сократила естественное биологическое расстояние во времени, которое должно существовать между матерью и сыном. И теперь он видит в тебе не мать, а женщину, объект сексуальных желаний. Истинным материнским отношением ты должна расставить все по местам, вернуть сыновью любовь. Будь рядом с ним, заполни нехватку материнской ласки и внимания, которую он испытывал всю жизнь. Мой совет: лучше отказаться от своего нового объекта влюбленности и направить всю нежность, на которую ты способна, на сына. Но это только совет. Ты взрослая женщина и сама должна выбирать, кто важнее. И еще… Что касается диагноза Николя, то доктор ошибается. Настоящая причина болезни твоего сына — это ты сама. Он слишком тебя идеализировал. Всякую девушку, которую встречал в жизни, он мысленно сравнивал с тобой, поэтому испытывал легкое сексуальное расстройство на психологическом уровне. Наркотики были криком о помощи, взывавшим к тебе. Не последнюю роль в этом сыграла и мифическая фигура отца, который на самом деле, возможно, и не был его настоящим отцом. Забери сына домой, окружи материнской заботой и вниманием, найми хорошего психотерапевта, способного понять его нервное расстройство. Если ты так не сделаешь, то жестоко за это поплатишься, несмотря на то что в ближайшее время найдешь обманчивый способ решения проблем. Это будет очень болезненный способ, который, словно скальпель, разрежет тебе грудь и освободит твою истерзанную душу, отпустит ее в иную реальность, в иной мир.