Лишь на мгновение Зверев потерялся, прокручивая в голове услышанное, но быстро сориентировался.

– Сегодня вечером, в семь, у памятника Пушкину, – сообщил напоследок Костин и повесил трубку.

* * *

Дежурная машина подъехала к зданию Управления, из нее вышел Корнев. Зверев, который уже полчаса сидел в курилке, тут же бросился к начальнику, схватил его за руку и потащил за собой.

– Пашка! Совсем офонарел? Куда ты меня тащишь? – завопил Корнев.

– Пойдем в курилку, нужно срочно кое-что обсудить! – решительно заявил Зверев.

– Откуда столько рвения? – усмехнулся Корнев. – Время – без десяти восемь, сколько себя помню, ты еще ни разу раньше девяти на работу не приходил.

Зверев зарычал и снова схватил подполковника за рукав:

– Пошли! Не до твоих нотаций сейчас.

– Да не пойду я в курилку! – продолжал спорить Корнев. – Сам знаешь, что я бросил и теперь от дыма меня мутит. Пошли лучше в мой кабинет, там все и расскажешь.

– У меня времени в обрез! Веня влип!

– Что? – Корнев тут же перестал сопротивляться.

Они присели на лавке у дымящейся урны.

– Насколько я помню, Веня вчера вечером должен был встретиться с Шекелем, а вы с Богдановым должны были его прикрывать?

– Не явился на встречу наш Веня!

– А Шекель?

– Что Шекель? Живет и здравствует! Принимает посетителей, одним словом, живет обычной жизнью.

– Так надо было к нему наведаться, узнать про Веню. Думаешь, с ним что-то случилось?

– Уверен.

– Так иди к Шекелю. Возможно, он знает, где Костин.

– Я и сам знаю, где Костин. Он дома. Только что разговаривал с ним по телефону.

– Так чего же ты мне тут голову морочишь?

– Я уверен, что, когда мы разговаривали, он был не один. Кто-то стоял рядом, и провалиться мне на месте, если Веня разговаривал со мной не с ножом у горла или не под дулом пистолета!

– И как ты это понял?

– Когда я позвонил, Веня назвал себя Венечкой.

– И что?

– Он ненавидит, когда его так называют! Он в жизни не назвал бы себя так! А еще он назвал меня Антипом. Ты понимаешь, что это может значить?

Корнев снял фуражку и вытер рукавом вспотевший лоб.

– Хочешь сказать, что те, кто нагрянул к Костину домой, как-то связаны с Антипом?

– Я уверен, что те, кто взял Веню в оборот, ищут Антипа и вырытое им золото. Когда Веня заявился к Бобе, тот принял парня за Антипа. Думаю, что за Шекелем следили и теперь через него рассчитывают найти Антипа и украденное золото.

Корнев встал, надел фуражку:

– Что собираешься делать? Как будешь организовывать поиски бандитов?

– Клал я на бандитов! – огрызнулся Зверев. – По крайней мере, пока не вытащу из беды своего человека.

Он очнулся в душном сыром подвале и тут же ощутил жуткую боль. Схватиться за затылок не получилось – руки и ноги были крепко связаны. Где-то сверху звучала музыка, оттуда же раздавались смех и крики, в углу кто-то тихонько шуршал.

Когда из темного угла показалась огромная черная крыса, Веня напрягся. Он дернулся, стукнул ботинками об пол, но крысу это не испугало. Когда рядом с первой крысой показалась вторая, Веня заволновался уже не на шутку.

Во время службы на флоте он много слышал о крысах. Ему не раз приходилось выслушивать байки об ужасных крысиных волках-каннибалах[18], пожиравших своих сородичей, слышал он и о моряках, которые во сне лишались мочки уха или кончика носа, но в эти россказни он никогда особо не верил.

Тем не менее, оказавшись рядом с наглыми голодными крысами, да еще со связанными руками и ногами, Веня почувствовал себя очень неуютно. Когда одна из крыс подползла ближе, Веня выгнулся всем телом и попытался достать любопытную тварь ударом ботинка. Крыса ловко увернулась, и оба зверька тут же бросились в тот самый угол, из которого появились. Веня прислушался: когда омерзительное шуршание наконец-то стихло, он почувствовал некоторое облегчение.

Немного привыкнув к темноте, Веня огляделся и попытался подняться. После нескольких неудачных попыток ему это удалось. Единственный лучик света проникал в помещение сверху.

Веня еще раз огляделся. Ужасно хотелось пить. Сверху послышались шуршание и топот. Веня снова откинулся на спину и стал вспоминать.

Последнее, что он помнил, – разговор со Зверевым. Тот позвонил из телефонной будки и сообщил, что собирается встретиться с Зильберманом и предложить ему фальшивую коллекцию. После этого он пошел в пивную, выпил кружечку холодного пива и направился домой… Стоп! До дома он не дошел… свернул в арку, там кто-то преградил ему дорогу, а дальше…

Топот ног, доносившийся сверху, звучал приглушенно. Тот, кто его пленил, прошел над головой, после этого снова воцарилась тишина.

«Кто бы это мог быть? Нанятые Бобой Шекелем головорезы? Таинственный Антип или кто-то еще?»

Пока Веня мучился в догадках, сверху снова раздались шаги. Потом что-то громыхнуло, и в глаза ударил резкий свет.

– Он очнулся, – послышался сверху скрипучий голос.

Похититель спустился в подвал и уставился на Веню, словно удав на кролика. Он был худ, от него пахло дорогим парфюмом, в руке мужчина держал самшитовую трость.

– Лекса, твою мать, говорю же, спускайся! – крикнул он наверх. – Лощеный приказал доставить этого типчика, как только он придет в себя!

В подвал, тяжело дыша, спустился довольно крупный широколицый мужчина с бритой головой и двойным подбородком. Подойдя к пленнику, он достал нож и разрезал веревки на руках и ногах Вени.

– Будешь дергаться, зубы вышибу, – от этого пахло потом и табаком.

Веню подняли наверх и втолкнули в комнату. Шторы на окнах были наглухо завешаны, верхний свет не горел, лишь огромный матерчатый торшер, увешанный рюшками и бахромой, освещал помещение так тускло, что Вене после темного подвала даже не пришлось долго привыкать.

За столом сидели пятеро: две женщины и трое мужчин.

По правую сторону восседала миловидная молодая женщина с темными волосами. Несмотря на сильно накрашенные глаза и яркую помаду, выглядела она довольно аристократично. Волосы она заплела в тугую толстую косу и обернула ее кольцом на затылке; на шее висел черный ониксовый кулон, платье с вырезом на груди тоже было черное, с блестками.