класса Д4С и там устроят экзамен.

— В старую Дыру относительно безопасного уровня? Не знал. У нас в Германии на фантомах экзамены сдают.

— Да в вашем захолустье Кочующие Миры почти не появляются! У нас же в России всё серьёзно. Хочешь быть сильным — сражайся с настоящим противником. Не сдал экзамен — второго раза не будет. Просто похоронят с почестями и всё на этом

— Блин! Круто!

— Ну чего ты лыбишься, Макс⁈ — возмутилась Анька. — Словно конфетку тебе вместо дерьма предложили!

— А чего бояться? Веселуха намечается. И сама не дёргайся! Ты сегодняшней ночью рядом с Д1А была и выжила! С такими Дырами не каждый профессиональный отряд без потерь справляется. Чего тебе это учебное пособие? Пройдёшь и не заметишь!

— Не будет мамы! Не будет даже тебя, увальня бесчувственного! Одна!

— Анют, — сбавил я обороты. — Мудаки косорукие часто испытание проходят, а ты же умничка, воспитанная в экстремальных ситуациях, индивидуально подготовленная Полным Магистром. У меня не стоит вопрос, пройдёшь ли ты испытание. Больше волнует другое… Побьёшь ли предыдущий рекорд. Ведь есть же такой?

— Есть. Мама его и поставила. Кстати, папин перебила. До сих пор держится. Если бы не проклятие, то она уже могла бы стать и Абсолютом…

— Прикинь, что скажет Юлия Петровна, когда её собственная дочка сделает?

— Обидится?

— Дура? Даю второй шанс на ответ.

— Будет гордиться?

— Буду, — раздался за спиной голос графини. — Получится, что все последние три рекорда принадлежат нашей семье. И Максим прав: дело не в том, что ты пройдёшь испытание, а в том, КАК ты это сделаешь. Отбрось все сомнения! Докажи, что Достоевские не измельчали! Правда, есть одно препятствие…

— Какое, мам?

— Этот барончик, что ест за двоих. Может свой установить. Короче! Иди первой, установи свой рекорд, а потом Максим пусть хоть на пупе вертится, но уже будет улучшать твоё достижение. Три предыдущих всё равно будут записаны на Достоевских!

— Хрен у него выйдет! — возмутилась Анна, протягивая мне кусок хлеба. — Мажь да, пожирнее! Битва намечается страшна-я-я-я… Должна быть сытой и довольной перед ней!

Вот в таком боевом настроении мы и приехали в Императорское Общеобразовательное Управление.

— Что б вы там сдохли! — ласково напутствовала наш водитель Глашка, слегка охрипнув от ночных песнопений. — Гоняют туда-сюда спозаранку.

— Какая ты тонкая натура! — лизнул её в щёку Такс.

Мне показалось, или Глаша влепила ему по морде с локтя, слегка приостановив удар у самого таксоноса? Неужто роман намечается? Тьфу-тьфу-тьфу!

— К кому? — обратился важный регистратор в фойе управления.

— На экзамен. На Печать, — также кратко ответил я.

— Второй этаж.

— Что? Даже фамилии не спросите?

— А мне-то зачем? Там и заполните все бумаги.

На втором этаже пришлось пройти серьёзную проверку, прежде чем нас запустили в кабинет под номером три.

Опа! За столом восседал тот же самый клерк, что и в миграционной службе.

— С повышением! — поздоровался я.

— Привет, барон. Всё-таки решил нормально легализоваться?

— Ага. Дядя Ваня чай принесёт? — выдаю пароль, оставленный майором Филоновым.

— Не. Дядя Ваня занят. На бариста учится.

— О чём это вы? — непонимающе спросила Анна.

— О напитках, графиня. Исключительно о них, — вежливо улыбнулся клерк.

— Вы знаете, кто я такая?

— Естественно. О проклятых Достоевских не знает только глухой в столице. Слышал, что здоровье вашей семьи пошло на поправку, поэтому не буду в страхе закатывать глаза, если не возражаете.

— Отнюдь! Даже приятно.

— Тогда садитесь и заполняйте формуляры. Барон Гольц, к вам это тоже относится.

Двадцать пять листов опросника замучили больше, чем битва с Каракуртами. Наконец, мы справились с этим испытанием, и клерк, который так и не представился, внимательно прочитав каждую букву, вынес вердикт.

— Годны по всем статьям. Прошу пройти во двор, где испытуемых ожидает автобус.

— Какой автобус? — поинтересовался я.

— На загородный полигон, естественно. Через час отправка претендентов на Печать. Удачи, Максимилиан!

— А мне? — с вызовом бросила Анна.

— А вам-то зачем? И так видно, что такую шикарную девушку природа держит в фаворитках.

— Льстите?

— Любуюсь. Хотя это и нарушение должностных инструкций.

— Учись, Максим, — взяла меня довольная Аня под руку, — как нужно женщинам приятности говорить!

Но, выйдя на улицу, она вдруг со вздохом призналась.

— Слушай… Совсем себя необычно чувствую. Так обидно, что никто здесь не боится. Радоваться должна, а будто бы часть себя потеряла.

— Вообще-то, это и называется нормальной жизнью. Видела, как клерк на тебя смотрел?

— Ага. Аж мурашки по коже. Красавчик! Ты когда-нибудь сможешь также или всё время запираться будешь в своей комнате?

— Посмотрим…

В огромном автобусе мы оказались не самые первые. На заднем широком сидении вальяжно разместилась компания из пяти претендентов. Все в дорогих шмотках, с мечами, ножны которых отделаны золотом и драгоценными камнями. Явно элитная молодёжь.

— Ты! — указал белобрысый хмырь на Анну. — Можешь присоединиться к нам. А вот твой нищеброд обойдётся. Нечего ему рядом с самим сыном князя Волконского тусоваться.

Хотел было ответить хамлу, как полагается в таких случаях, но Аня, нацепив самую лучезарную улыбку, взглядом дала мне понять, чтобы не вмешивался.

— Легко! — сказала она и, подойдя к Волконскому, уселась ему на колени. — Давай знакомиться! Я Аня Достоевская…

— Олег… Кто-о-о-о⁈ — попытался сбросить с себя Аньку парень, но она вцепилась в него клещом.

— Дос-То-Евс-Кая… Знаешь таких?

— Проклятая!

— Целуй меня везде! Что там перед смертью ещё желают? Всё исполню!

— Памааагитееее!

— Чё орём? — высунулся пожилой водитель-капрал.

— Здесь Достоевская! — попытался всё объяснить перепуганный парниша.

— И чё? Велено взять на экзамен. Пусть сидит.

— Я с ней не поеду!

— Тогда выметайтеся. Будем считать, что экзамен для вас закончился.

— Я не могу! Папенька осерчает!

— Тогда сидите и не вопите. Вот когда Твари полезут, тогда ужо можно будет.

Притворно вздохнув, Анна отпустила своего несостоявшегося ухажёра и уселась рядом со мной.

— Нет. Ещё боятся… Прямо бальзам на всю душу! — тихо сказала она мне на ухо, посмеиваясь.

— Шикарно вышло. Молодца.

— Сама не нарадуюсь.

В автобусе наступила гробовая тишина. Молодые люди, постепенно заполняющие его, узнав, что едет сама Достоевская, старались сесть от нас как можно дальше.

— Много народу набирается, — прокомментировал я пассажиров. — А если учесть, что экзамен на Печать проводится несколько раз в неделю, то страшно представить количество одарённых в Петербурге.

— Ну