амбициозных проектов. Но ни одна достойная альтернатива монополии Индонезии так и не увидела свет. Достаточно редко ароматическое растение, легкое в выращивании и дистилляции, не выращивается во многих странах. Или эта аномалия свидетельствует о необычной личности пачули?

Пачули – зеленые листья, коричневая эссенция – увлекает нас в лабиринт историй черного цвета. Черную тень выбрали китайцы, смешав порошок из его листьев с тушью, как будто каллиграфы хотели, чтобы аромат сопровождал их мысль на бумаге. Тень выбирает Оливье, когда ему хочется добавить черные мазки кисти в свой парфюм. Дурманящий черный ореол окружает эту мощную эссенцию от китайской традиции до ви́дения парфюмера.

Земля тьмы и света. Гаити, ветивер

Конечно, я всегда знал, что в тропиках тьма быстро сменяет свет. Но я не мог предвидеть, что в поисках некоторых видов сырья для парфюмерии окажусь лицом к лицу с суровой реальностью. Контраст местных красот и выращиваемых душистых растений с нищетой и страданиями жителей часто заставляет меня задумываться о смысле того, что я делаю в этих странах. Землетрясение 2010 года повергло Гаити в безумный кошмар. И без того бедная страна после гибели 230 000 человек в землетрясении пережила страшную трагедию. Спустя год после тех событий я впервые прилетел на Гаити. Я проехал через Порт-о-Пренс, прежде чем направиться на запад по дороге, ведущей в провинцию ветивера. Меня сопровождал Пьер, крупный производитель эссенции ветивера на острове, он наш партнер в этой стране. С нами были двое моих коллег, ответственных за проект создания кооператива и строительства школы, который мы только что запустили в сотрудничестве с компанией Пьера.

То, что я увидел на Гаити, привело меня в состояние шока. Руины, километры палаток беженцев, разрушенный Национальный дворец, импровизированные рынки на горах строительного мусора на улицах и толпы людей, слоняющихся без дела.

К вечеру налетела гроза, вылившая потоки воды на пологие улицы, придавшая всей картине поистине апокалиптический вид. С приближением ночи мы прошли по городу и увидели убегающих людей и несколько лежащих на дороге безжизненных тел. Лицо Пьера окаменело. Мы в ужасе молчали. В Порт-о-Пренсе правила смерть. Как увязать астрономические суммы выделяемой международной помощи, о которых объявили и долго шумели в СМИ, с непрекращающейся трагедией в столице Гаити? Надо было что-то решать: поездка, казалось, потеряла всякий смысл. Я приехал на Гаити, чтобы открыть для себя ветивер и оценить результаты пилотного проекта, который мы только что запустили. То, в каком состоянии я увидел страну, сделало смехотворной любую мысль о торговле или бизнесе. Я просто спросил себя, что я делаю на этом острове. Давно пребывающая в экстремальной нищете страна продолжала жить без каких бы то ни было видимых признаков прогресса. Гаити – это мучительная загадка тропиков. Соседняя процветающая Доминиканская республика принимает толпы туристов, а по эту сторону границы никакого туризма, никаких инвестиций. Когда я приехал на Гаити в следующий раз, в 2015 году, через пять лет после землетрясения, Национальный дворец по-прежнему лежал в руинах.

На Гаити Пьер – это человек, с которым считаются. За два десятилетия он стал крупным производителем эссенции на острове. Его отец создал перегонное производство шестьдесят лет назад, и Пьер развил его и добился, чтобы оно стало настолько значимым, что представители властей и послы регулярно его посещают. Теперь он готовит смену в лице своих детей. В загадочном, легко вспыхивающем Пьере есть какая-то тайна, которая созвучна таинственной душе его острова. В нем живет цельная и сильная страсть к ветиверу и родной стране. Оратор и трибун, Пьер говорит о Гаити с силой и убеждением и может увлечь. Он рассказал мне мрачную историю диктатора Дювалье, о тайном отмывании денег, полученных от торговли наркотиками, о том, как перекрывали дороги, чтобы воровать грузовики с мазутом, о непродуманной международной помощи после землетрясения и тех смертях, которые коснулись его лично. Пьер признался, что отказался стать кандидатом на пост президента республики, он, инженер-агроном, мечтающий возобновить производство эссенции лайма на Гаити. Процветавшая после войны экстракция лайма исчезла из-за вырубки лесов на острове и общего упадка промышленного производства.

В своем доме на вершине холма в Порт-о-Пренсе Пьер живет в окружении собак – Джорджа, Колина и Кондолизы. Клички собак говорят сами за себя, его отношения с США колеблются между юмором и злостью, его суждения о том, как американцы ведут себя с его страной, безапелляционны. Амбициозный деловой человек, но при этом глубоко сентиментальный, Пьер искренне любит народ Гаити. Его усилия по обеспечению людей работой впечатляют, он ведет многочисленные проекты. Но при этом Пьер скрытный, не говорит о себестоимости, о прибыли и сохраняет дистанцию между собеседниками и своим предприятием. Но мне всегда нравилось с ним разговаривать о его опыте и его родной земле. Как-то вечером, когда я поделился с ним моим ощущением тьмы и света, которое не отпускает меня на Гаити, он ответил мне очень серьезно:

– Никогда не забывай о вуду. У нас вуду везде. Это наследие, традиция, религия. Никто извне не может туда проникнуть, но вуду пронизывает жизнь гаитян.

Вуду – это культ духов. Эти верования были принесены рабами из Западной Африки. В нем соединяются элементы анимизма и христианства. Вуду практикуют все слои общества, и в 2003 году культ был признан государством законной религией. Вуду предполагает проведение церемоний, на которые можно прийти за помощью, за едой, за здоровьем, любовью или местью… Во время церемоний используются цветы, свечи, ром, иногда кости, пропитанные смыслом предметы, среди которых последователи вуду стараются войти в транс. Когда Пьер говорил со мной о вуду, я спросил себя, какую роль культ может играть в жизни этого страстного и загадочного человека.

Ветивер стал популярным благодаря успеху одноименных ароматов Carven и Guerlain в конце пятидесятых годов двадцатого века.

Вдыхая эти свежие и древесные композиции, даже не предполагаешь, что эссенцию ветивера добывают из корней тропической травы. Эти обычные с виду пучки славятся своей способностью корнями удерживать почву и снижать ее эрозию. Эссенция ветивера близка к эссенции пачули. Обе стали по-настоящему использовать только в начале XX века, но они заняли значительное место в парфюмерии, поскольку незаменимы.

Сложность натурального ветивера не позволяет его копировать с помощью синтеза.

Произведенная на юго-западной оконечности Гаити эссенция стоит в восемь раз дороже эссенции пачули, но по объемам ее используют в пятнадцать раз меньше. По ценности их важность для парфюмерии равна.

Как и в случае с пачули, аромат корней ветивера оценили