звоните точно. Давайте скажите мне, что хотели заказать универсальную антенну или сибирские валенки, да случайно последнюю цифру номера не ту нажали!

Ух! Кажется, еще чуть-чуть и от меня будет клубами источаться пар, как от раскаленной в холодную ночь.

Подхожу к окну, смотрю на зеркальные высотки напротив и обмахиваюсь ладонью. Ощущение, будто свекровь отравляет меня через динамик.

— Я набирала соседу, а наткнулась на тебя, ведьму, — злобно шипит.

— Хватит врать, я слышала, как вы напрашивались на встречу, — отстраняю телефон и обращаюсь к Золотову. — Чтоб ты знал, она всех нас переживет! Даже деньги на похороны решила потратить, так что не верь в ее болезненное положение.

Свекровь бросает трубку, а я на взводе будет сложно прийти к равновесию. Киплю вся. Родственнички уже и до Золотова добрались.

Ах…да…Максим-то пока ничего не понял.

Он в замешательстве.

— Это что сейчас было Нин? — начинает медленно, но каждое новое слово все гуще наполняется негодованием. — Ты только что отвадила женщину, с которой я бы мог заработать. Что теперь она подумает? А сарафанное радио? Семенихина, где твои мозги?!

Подходит ко мне и сердито выхватывает телефон. Разворачивается, шагает в другую комнату.

— Нет-нет! Прости! — кидаюсь за ним. — Я говорила резко лишь потому, что общалась со свекровью. Я бы не позволила оскорблений к невинным людям.

Необычным оправданием пригвождаю Золотова к полу.

— Я настолько обескуражен, что даже не предполагаю, для чего понадобился твоей родственнице и все же, Нин, она пожилая. Зачем так с ней?

Обгоняю Макса и становлюсь перед ним.

— Вот есть свекрови мудрые, добрые женщины. Они невесток как дочерей принимают, делятся опытом, на путь наставляют. А есть Зинаида Васильевна! Ушлая, воровитая бабка. Она у меня как-то бусы из горного хрусталя украла, а потом без стыда ходила в них при мне же и всем говорила, что купила такие, как у Нинки!..

Беру Максима за руку.

— …Макс, прошу, не связывайся с этой Шапокляк.

Золотов тяжело выдыхает, будто чем дольше он контактирует со мной, тем меньше начинает удивляться жизни. Заводит ладонь мне за голову, поглаживает волосы.

— Интересно, я дождусь с тобой спокойных дней? Почему все, где ступает твоя нога, превращается в хаос?

Негатива или злости в его голосе нет. Скорее принятие с капелькой надежды на то, что у Максима дни будут тянуться как раньше. Без приключений, по заранее составленному плану им же. В общем, серо и скучно.

Я редко бросаю слова на ветер, а гарантировать Золотову привычную рутину тем более не стану.

В ответ жму плечами.

Макс укоризненно качает головой, но меня не отталкивает. Скользнув от моей макушки к шее, крепче сжимает ладонь и притягивает к себе ближе. Утыкаюсь носом ему в грудь и глубоко вдыхаю. Безобразный ком в животе рассасывается. Сейчас мне гораздо лучше, чем одной.

Мои эмоциональные всплески разбудили детей. Сыновья ворочаются и сонно зовут.

Жаль, не надышалась Максимом сколько хотела.

Иду к мальчикам.

— Мам, поехали домой? — бормочет Ваня.

— Хорошо, зайчик, — поправляю его волосы. Любимый мой человечек.

Золотов до конца сохраняет образ настоящего мужчины и предлагает отвезти лично, хотя я не просила. Добираемся до арендованной квартиры с комфортом.

Смена обстановки с той, где живет Макс, на мою реальную очень контрастирует. Во дворе все кажется сереньким и неопрятным. Но я почти не обращаю внимания на улицу, а увлеченно погружена в общение.

Попрощавшись с Максимом, завожу детей в подъезд. Только успеваю отпереть замок, как дверь сама распахивается от порыва ветра. Словно окно забыла закрыть. Но я всегда закрываю форточки, если в квартире никого не будет.

— Мальчики, стойте у порога, — без шуток говорю.

Не разуваясь, крадусь внутрь жилища. На кухне все нормально.

Но когда заглядываю в первую комнату, не могу унять дрожь по телу. Вижу разбитое окно, а на полу валяется здоровенный кирпич, обвязанный подарочной лентой.

— За-ши-бись… — хватаюсь за голову.

Руки страшно трясутся.

Не послушав, а может, устав ждать, в комнату забегают мальчики. Ребятишки пугаются, глядя на осколки, и жмутся друг к другу.

— Без паники, — пытаюсь успокоить, — во всем разберемся.

Достаю телефон и, помедлив пару секунд, набираю Золотову. У меня нет больше человека, к которому я бы могла обратиться с этой проблемой.

— Макс, вернись, пожалуйста. У нас беда.

— Да, сейчас.

Лишних вопросов не задает. А нужны ли они? Лучше увидеть самому.

В квартире холодно. Давно значит, напакостил вандал. Еще и за окно платить хозяйке. Не было печали!

Золотов звонит в домофон. Ваня оперативно открывает адвокату уличную дверь, а ту, что в квартире мы и не думали запирать.

— Похоже, ты крепко кому-то насолила, — мрачно размышляет Макс, войдя в комнату. Давит ботинком осколок. — Виновник был физически сильным. Этаж все-таки второй, а кирпич полного размера, увесистый. Хорошо, что никого не было. Попади такой в голову, все закончилось бы прискорбно.

— Явно не детишки бросались! — от досады вскрикиваю.

Я так расстроена, что хочется реветь.

Почему у меня что ни день, то новости? Причем в большинстве своем неприятные.

— Запрошу записи с внешних камер. А пока будет лучше, вам собрать вещи. Здесь оставаться опасно. У тебя дети.

— Да, ты прав, — киваю. — Подождите с мальчиками в коридоре. Постараюсь скорее собрать чемоданы.

Тихонько ругаясь благим матом, складываю вещички. Не тот случай, чтобы заткнуть дыру тряпкой и дождаться мастеров, которые вставят новое окно.

Обидчик может вернуться и сделать что-нибудь ухищренное. Дверь, например, поджечь.

И в то же время меня утомили постоянные переезды. Мы как семейство степных кочевников! Хочется всего лишь найти домик, где было бы тепло и уютно. Куда я бы возвращалась после работы, зная, что меня там любят и ждут.

Максим помогает спустить чемоданы.

Во дворе нас окрикивает неприметная дама. Соседка, наверное.

— Так это вы из квартиры на втором этаже? — подходит. — Если что я видела того, кто разбил окно.

Макс внимает каждое слово.

— А вот это уже интересно.

— Мужчина среднего роста. На лицо добряк, а повадками как дикий примат! Все орал, какая Нинка неблагодарная, распугал всех на детской площадке. Ужасно вел себя, — недовольно жестикулирует и вдруг замирает. — И еще он был лысый, точно!

Описание очень соответствует бывшему мужу. Гадость в крови, вероятно, передалась ему наследственно по материнской линии.

Но записи с камер снять надо, как доказательство, что Алеша в очередной раз сбрендил. Неспроста он разнюхал, где я живу. Семенихин лодырь, полезным заниматься долго не будет, а вот следить за мной запросто!

Подкараулит, когда буду одна и набросится, запугивать начнет, руки распускать. Мы дрались раньше, но Лёша никогда