Мария, шедшая сразу за монсеньором, поинтересовалась:

– Вы поэтому просили доставить древнюю астролябию сюда, в астрономическую библиотеку?

Остановившись на верхней ступеньке, Ро обернулся.

– К несчастью, нет, это не та библиотека, куда надо бы доставить астролябию.

Монсеньор открыл дверь и провел гостей через небольшую прихожую в просторный сводчатый зал. Здесь пахло маслом и лаком с лимонной отдушкой. В центре, нацеленный в закрытые створки отделанного деревом купола, стоял телескоп.

Проходя мимо него, Ро по-дружески похлопал по его корпусу.

– Этот старый прибор стоит здесь с тысяча девятьсот тридцать пятого года. Его установили за десять лет до того, как родился я, – он указал себе под ноги, – в комнате прямо под нами.

Сейхан вскинулась.

– Так вы здесь родились? В этом дворце?

Ро широко улыбнулся.

– Я один из отпрысков папы.

Грей в недоумении остановил монсеньора.

– О чем это вы?

Улыбка Ро сделалась шире.

– Во время Второй мировой папа открыл летний дворец для беженцев с оккупированных территорий. Как для католиков, так и для евреев. Здесь собралось больше двенадцати тысяч человек. Включая беременных женщин. Так спальня папы стала полевым родильным домом: на этом святом одре родилось около полусотни детей.

– А, теперь ясно, – кивнул Грей, – как они стали детьми папы римского.

Ро пожал плечами и пошел дальше.

– Что удивительного в том, что я до сих считаю это место своим домом?

Дойдя до противоположного конца купола, монсеньор остановился у неприметной панели красного дерева в стене. Достал из кармана глянцевую ключ-карту из вороненого металла. На каждой ее стороне имелось серебряное тиснение в виде короны поверх двух перекрещенных ключей.

Герб папы римского.

На первый взгляд обе стороны были идентичны, однако на одной более темный ключ смотрел влево, на другой – вправо.

Сейхан и Грей переглянулись – оба это заметили, и оба поняли смысл тиснения: оно символизировало тайный круг внутри католической веры, известный как Церковь Фомы. Отец Бейли, как и монсеньор Вигор Верона когда-то, тоже был членом – носителем карты. Эта группа избранных следовала предписаниям гностического евангелия, так и не вошедшего в Библию, евангелия от Фомы, основной принцип которого гласил: «Ищите, и обрящете». Они верили, что ядро христианских учений в том, чтобы не прекращать поисков Бога в мире и в себе.

Сейхан откровению не удивилась. Кто же лучше остальных годится в префекты тайной ватиканской библиотеки, как не член тайной церкви?

Ро вставил карту в скрытый паз, и панель отъехала в сторону, открыв кабину лифта.

– После вас, – сказал монсеньор, жестом приглашая всех внутрь.

Сюда майор Боссар за гостями не последовал.

Видимо, то был мост, переходить который ему было не дозволено.

Внутри монсеньор провел картой над считывающим устройством. Двери закрылись, и лифт стал опускаться.

– Куда мы? – спросил у Ро Грей.

– В древние подземелья. Старейшая часть дворца датируется тринадцатым веком. Впрочем, вы наверняка заметили в окрестном лесу амфитеатр. Он – часть крупного комплекса, виллы императора Домициана. Дворец стоит на ее руинах, и мы сейчас спускаемся к старым резервуарам и колодцам.

– Насколько стары эти руины? – спросила Мария.

– Некоторым частям две тысячи лет.

– Другими словами, это заря христианства, – сказал Грей, припомнив, что ранее Ро говорил о содержимом тайной библиотеки.

Ро улыбнулся.

– Самое подходящее место для Священного ларца.

Лифт дернулся, остановившись, и двери открылись.

Покинув кабину, компания попала в просторный кирпичный подвал. Его стены расходились кругом диаметром в тридцать ярдов. Купол поддерживали толстые каменные арки с зарешеченными лампами. Подобное архитектурное решение Сейхан видела в древнеримском форуме – и здесь, чуть ранее.

Мария пораженно озиралась по сторонам.

– Это копия обсерватории наверху, только из камня!

– То, что вверху, аналогично тому, что внизу, – чуть улыбаясь, напевно произнес Ро.

– Цитируете «Изумрудную скрижаль» Гермеса Трисмегиста?[25] – обернувшись, спросил Грей.

– Esatto[26]. Слова более чем уместные, учитывая то, что я намерен показать. Гермес был древнегреческим богом, обладавшим запретным знанием вселенной. – Ро двинулся в глубь подземелья. – Идемте.

Из помещения вели три коридора. Вдоль стен ближайшего тянулись ряды тяжелых металлических дверей, рядом с которыми на стенах горели красные огоньки электронных замков. А за дверьми наверняка скрывались тысячелетние сокровища.

Однако монсеньор провел их не туда, а под арку, к двери красного дерева, окованной черной жестью. Судя по виду, дверь стояла тут еще со Средних веков. Потянув за крупное кольцо, Ро открыл ее: гостей приветствовали отблески огня и волна теплого воздуха.

За порогом оказался небольшой читальный зал, завешанный гобеленами. Впритирку к стенам шли длинные столы с лампами в абажурах. Вокруг наклонного пюпитра стояли четыре «крылатых» кресла, а на нем под шелковым покровом лежал большой том. Чуть дальше потрескивал и плевал искрами небольшой камин.

В одном из кресел сидел отец Бейли. При виде гостей он встал. Чуть ранее он отделился от группы, чтобы, наверное, привести еще кого-то на встречу в подземельях дворца.

Мария поспешила вперед.

– Мак…

Бородатый климатолог остался сидеть. У него было забинтовано плечо, рука висела на перевязи.

– А вы вовремя спустились.

Мария принялась было суетиться вокруг него, но он заверил ее, что чувствует себя лучше.

– Меня накачали под самое горлышко, – сказал он, указывая на руку, в которую, видимо, ему вставляли катетер для переливания крови. – Чувствую себя как новенький.

Сейхан, в которую стреляли слишком уж часто, знала, что климатолог врет. К тому же он выдал себя, поморщившись, когда садился прямее.

– Не хотелось пропускать презентацию, – добавил он.