Через несколько часов я полечу домой.

Но прямо сейчас я не хочу об этом думать. Я в зоне прилета. Над дверным проемом висит огромный экран, согласно данным которого самолет Патрика только что приземлился.

Ура! Я пишу об этом, а мое сердце колотится, как у испуганного котенка. Его самолет сейчас где-нибудь на гудронированной полосе Хитроу, подъезжает к нужному выходу. Я чуть не взорвалась от волнения.

Это риск — удивить его таким способом, но я тысячу раз повторила слова, которые должна ему сказать. И я действительно должна сказать их ему в лицо.

О, помогите!

Конечно, пройдет немало времени, прежде чем я снова увижу Патрика. Он должен пройти таможенный и иммиграционный контроль, затем забрать багаж. Он будет уставшим из-за смены нескольких часовых поясов и окажется не готов встретиться со мной, поэтому ситуация чревата осложнениями. Я стараюсь сохранять спокойствие, но это очень трудно.

Я думала, что ведение дневника мне поможет. Не помогает.

Я уже дважды была в дамской комнате, чтобы проверить свой внешний вид и поправить макияж, и — буду честной! — восхититься своей новой прической. В салоне «Эдгар» в Сохо меня изумительно изменили в лучшую сторону. Теперь у меня не каштановые завитки-штопоры, а мягкие и шелковистые локоны. Мне объяснили, что для ухода за волосами я должна использовать соответствующую косметику.

Итак, я возвращаюсь в Австралию, вооружившись витаминными лосьонами, кондиционерами и спреями для волос. Хотя, как только я окажусь на острове Магнетик, тропическая влага сыграет с моими волосами злую шутку, и, вероятно, мне не удастся сохранять гламурный вид хотя бы день.

Ладно, уже полчаса, как приземлился самолет Патрика. Я понятия не имею, во что он одет. Внезапно я испугалась того, что прогляжу его. Хотя вряд ли можно не заметить в толпе Патрика. И потом, у меня внутри встроенный датчик, благодаря которому я узнаю Патрика из миллиона других людей. Я по-прежнему в Хитроу…

Прошел еще один час, но Патрика нет. Я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие. В нетерпеливом ожиданий я стою у выхода, но Патрик не появляется. Я не могла его пропустить! О боже, я понятия не имею, где он, а ведь мне скоро на свой рейс. Я уже доплатила за то, что поменяла билет. Не могу же я откладывать свой вылет снова!

Что могло произойти? Я отказываюсь верить в возможность того, что Джоди Гримшоу вцепилась в Патрика на прощальной вечеринке и убедила его остаться с ней и ее гиперактивным ребенком. Я не буду об этом думать. Не буду. Не буду.

Уже все равно, я забыла все слова из отрепетированной речи. Меня так мутит от волнения, что, если сейчас увижу Патрика, я понесу какую-нибудь чушь. Но полагаю, это уже не важно, потому что я должна идти.

Мой план провалился. Мне следует положить дневник в чемодан и тащиться в зону вылета. Я стараюсь не расплакаться.

На душе у меня камень.

Глупо, но я не могу не думать о том эпизоде в «Любовь в Вестминстере», когда Ванесса уезжает на красном двухэтажном автобусе, чтобы исчезнуть из жизни Кристиана, но потом она понимает, что совершила ужасную ошибку и никогда не увидит его снова, если не будет действовать немедленно.

Именно так я себя чувствую. Я не могу подняться на борт самолета до тех пор, пока не увижусь с Патриком. Но…

Где он?

Паром ударился о причал Нелли-Бей, и Молли проснулась.

Не понимая, где находится, она села и выпрямилась. Выглянув в иллюминатор нижней палубы, она увидела покрытые моллюсками опоры и бирюзово-зеленую воду. Наморщив нос, она вдохнула резкий запах морской соли, смешивающийся с затхло-сырым запахом мореного дерева.

Подняв глаза, она увидела знакомый паромный терминал со стеклянным фасадом и ряд пальм в огромных горшках. За терминалом возвышались холмы, перемежаясь с каучуковыми деревьями и гигантскими гладкими валунами, и выгибались на фоне ярко-синего неба, которое начало приобретать светло-сиреневые тона, так как смеркалось.

Молли дома.

Она благополучно добралась до острова — своего острова.

Она знала, что ей следует быть счастливой. Но впервые ее не ждет на острове ни ее бабушка, ни Карли.

Намного хуже то, что она уехала из Англии, не увидев Патрика. Вопрос о том, где он может находиться, съедал Молли, словно отвратительная болезнь, на протяжении всего обратного полета.

Она понятия не имела, что происходит. В Брисбене Молли позвонила в Челси, но дома у Патрика включился автоответчик. Она не знала, опоздал ли он на самолет, задержался в пути или заболел. Помимо этих волнений Молли одолевала головная боль, ныла шея, ведь ей пришлось спать сидя. Попробовав подняться, она почувствовала, что тело налилось свинцом.

Проведя двадцать четыре часа в пути, она хотела только одного: залезть в кровать и проспать неделю. Нет, месяц!

Она сошла с парома по трапу, который был круче обычного. Фил, один из помощников на пароме, поставил ее багаж на причал.

— Как Лондон? — спросил он.

— Невероятный. — Она выдавила слабую улыбку, затем покатила чемоданы на парковку, где на солнце, словно преданный щенок, ждала ее старенькая ржавая машина-развалюха. Патрик оставил ее именно там, где говорил, положив ключи в выхлопную трубу.

Молли уложила вещи в багажник и захлопнула крышку. Сильно зевая, уселась за руль и включила зажигание и удивилась, что двигатель не кашляет и не трещит.

Опустив оконное стекло, она осторожно поехала вперед. Морской бриз сильно трепал ее волосы, пока ее древний драндулет, пыхтя, взбирался на холм, затем ехал через Аркадию и еще через один холм.

Над гребнями холмов Молли видела растянувшееся на горизонте тропическое море. Как обычно, в это время дня вода была серебристо-серой, с лавандовыми и розовыми оттенками. Покой, прохлада и бесконечность…

Глядя на воду, Молли мгновенно повеселела. Затем снова резко погрустнела.

Возможно, в свое время ей удастся почувствовать себя как прежде. Возможно, нет.

Прямо сейчас она слишком устала и эмоционально вымотана, чтобы испытывать нечто, близкое к ощущению счастья.

Наконец Молли оказалась на месте. Вытащив багаж из машины, она потащила его к дому. Ключ оказался под цветочным горшком. Она не могла не подумать о том, что совсем недавно ключ сюда клал Патрик…

«Дура. Я должна перестать о нем думать!»

Парадная дверь открылась без скрипа. Удивительно. Молли вошла внутрь, глубоко вздохнула и огляделась. Дом был опрятным, в нем пахло чистотой. На миг ей показалось, что она уловила неповторимый запах Патрика.

«Какая глупость!»

Она стала приглядываться. Изумительно, но Патрику удалось все разложить по местам. Ее дом был точно таким, каким она оставляла его три месяца назад. Он даже оставил записки, написанные от руки.