Бросив вещи у входа, Молли поспешила к первой записке, стоящей у цветочного горшка в центре обеденного стола. Она уставилась на ровный, острый почерк Патрика:

«Цветок я поливал, и он по-прежнему жив. Заметь, на нем три новых листочка и бутон. Никакой воды в поддоне и никаких болотистых мест».

Молли улыбнулась, не сдержавшись. Прижав записку к сердцу, которое внезапно учащенно забилось, она постаралась справиться с волнением и повернулась к следующей записке, прикрепленной на стену у выключателя:

«У геккона появились дети, и они живут за картиной на этой стене. Их зовут Леонард, Зак и Элизабет».

Молли улыбнулась шире. Но вот ее губы дрогнули, когда она почувствовала, как к горлу подступает ком. Она подошла к следующей записке на кухне:

«Кран больше не протекает».

— Изумительно, — объявила она в пустой комнате. — Он не только позаботился о комнатном цветке и гекконе, он еще и водопроводчик. Мужчина-легенда.

Молли старалась казаться насмешливой, доказывая себе, что не растрогана, но ей пришлось сдержать всхлипывание. Разволновавшись, она обернулась и нашла очередную записку на холодильнике:

«Здесь шампанское и шоколад».

— О, Патрик, нет!

Он по-прежнему добр к ней. Неизвестно, удастся ли ей выдержать такое внимание.

Открыв холодильник, она увидела французское шампанское и бельгийские шоколадные трюфели. Как Патрику удалось раздобыть на острове такие деликатесы? Молли едва сдерживала эмоции.

«Это все из-за нарушения суточного ритма организма в связи с перелетом через несколько часовых поясов, — решила она, прижав кулак к губам. — Я не должна плакать. Не сегодня».

Если она начнет плакать, то не сможет остановиться.

Заморгав, она потащила багаж в спальню. Комнату заполнял золотистый солнечный свет, проникающий сквозь бамбуковые жалюзи, отчего ее циновка из соломы и аккуратно заправленная двуспальная кровать стали похожи на полосатую тигриную шкуру. Совсем недавно в этой кровати спал Патрик… На обеих подушках лежало по записке.

Первая записка:

«Нам нужно поговорить, Молли».

Вторая записка:

«Мне нужно так много, тебе сказать».

Ее сердце подпрыгнуло и забилось сильно и часто, как будто оно было крыльями, пытающимися поднять ее в воздух. Но колени у Молли задрожали, и она беспомощно присела на край кровати.

Что означают эти записки? Где Патрик? Усталость испарилась, уступая место шоку, удивлению и крошечному проблеску надежды. У Молли екнуло сердце, пока она осматривала комнату, отыскивая новые записки…

Все по-старому, только темновато. Вскочив на ноги, она включила освещение. Записок больше не было.

«Может быть, он отправит письмо по электронной почте? Следует разобрать вещи и вести себя разумно. Нужно приготовить чай».

Вместо этого Молли подошла к стеклянным двойным дверям, ведущим в ванную комнату, и резко открыла их.

На зеркале была еще одна записка. Почти боясь ее прочесть, Молли шагнула ближе и пробежала глазами по записке.

«10 причин, почему я должен снова увидеть Молли:

Сказать ей о том, как я сожалею о том, что все испортил при встрече в Лондоне.

Постараться объяснить ей, что никогда не стал бы ее намеренно обижать.

Сказать, что с ее электронными письмами мои дни были ярче.

И мои ночи.

Сказать ей, что встреча с ней меня изменила.

Что она кардинально изменила мою жизнь.

Сказать, что мне нужно снова ее поцеловать.

И снова.

И еще раз.

И еще раз».

На этот раз Молли смеялась и плакала одновременно.

На прикроватном столике зазвонил телефон. Повернувшись, Молли прижала руку к горлу, где учащенно пульсировала венка.

Если звонит кто-то из островитян, она не готова сейчас к веселой беседе.

Но если это Патрик…

Она осторожно подняла телефонную трубку, словно это была бомба. Молли поднесла трубку к уху и почувствовала, будто в животе у нее пляшут светлячки.

— Алло?

— О, наконец-то ты дома, — произнес низкий голос на прекрасном английском языке. — Добро пожаловать домой.

— Патрик?..

— Как дела, Молли?

Казалось, он улыбается. Странно, но Молли сразу же почувствовала себя счастливой. Его милый голос успокаивал и волновал ее.

— У меня все отлично, спасибо. — На ее лице появилась улыбка до ушей.

— Я думал, ты приедешь раньше.

— Я поменяла билет на более поздний рейс.

— О, понятно. Уже устроилась?

— Еще нет. Я только что приехала. — Она внезапно приободрилась. — Я ликвидировала здесь беспорядок.

— Беспорядок?

— Да. Здесь жил один товарищ, так вот он оставил кучу бумажек по всему дому.

— О, какая беспечность!.. Некоторые парни бывают очень неопрятны.

Наступило неловкое молчание. Молли задалась вопросом, не провалилась ли ее небольшая попытка пошутить.

— Патрик?

— Да?

— Я видела ванную комнату.

— И что? — настороженно спросил он. — Там порядок?

— В ней особенный беспорядок.

Спустя мгновение он произнес.

— Похоже, парню, который у тебя жил, потребуется принести свои извинения.

— Никаких извинений. — Молли сглотнула. — Записка мне понравилась.

Неуверенно рассмеявшись, Патрик облегченно, выдохнул.

Молли одолело любопытство.

— Ты где? Я ждала тебя в Хитроу, но ты не прилетел.

— Ты ждала?

— Да, я хотела с тобой поговорить. Я так много хотела тебе сказать.

— О, Молли…

— Что произошло, Патрик? Я не смогла тебя найти.

— Я не сел на самолет.

— В самом деле? Почему?

— Я хотел быть здесь, когда ты вернешься.

— Здесь?!

— На острове. Прямо сейчас я на пляже и через кроны деревьев смотрю на твой дом. Я вижу свет в окне твоей спальни.

Быстро темнело, но Молли буквально полетела на пляж. Тропинка была крутой, и кое-где выступали камни, она дважды едва не споткнулась о переплетенные корни деревьев.

Наконец Молли добралась до пляжа. Она увидела ровный белый песок, темнеющее море и высокую, закрытую тенью мужскую фигуру.