Статуя напротив двери изображала ангела. Лицо с острыми скулами и пустыми глазами в обрамлении длинных распущенных волос. Расправленные крылья; каждое перо вырезано так искусно, что они казались настоящими. В правой руке ангел держал меч остриём вниз, указывающий на камень. Вторая рука была пуста – вытянута вперёд, обращена ладонью вниз, пальцы опущены.

Бриджит заглянула в мавзолей, осторожно шагнув в темноту. Том нагнулся, рассматривая льва святого Иеронима. Я же не мог отвести глаз от ангела.

«Кон. от. меч»

Я обошёл саркофаг. Мои пальцы коснулись кончика меча.

Остриё меча?

Я осторожно потянул за камень, стараясь не сломать статуэтку. Потрогал наконечник и осмотрел рукоять. Неподвижный ангел смотрел мне за спину.

Том подошёл и встал рядом. Коснулся открытой ладони ангела.

– Он как будто бы пытается что-то подсказать.

Под статуей был только грубый камень. Я оглянулся на саркофаг. В тусклом свете я разглядел в нижней части гроба какой-то символ.

– Том…

Он обернулся и проследил за моим взглядом.

Для большинства значок, наверное, выглядел как очередное пятно на мраморе. Но мы уже видели такой прежде.

Я опустился на колени, рассматривая саркофаг. Никаких швов или трещин. Никакого кирпича или камня, который можно было бы вынуть. Я провёл кончиками пальцев по символу, нащупав неровность. Канавка идеально вписывалась в круг.

Я нажал на него. Каменный кружок ушёл вглубь.

Послышался глухой щелчок.

Раздался тихий гул. Я отшатнулся. Том дёрнул меня за ворот. Бриджит взмахнула крыльями и ринулась на свет.

Саркофаг сместился на три дюйма в сторону святого Иеронима. И гул прекратился.

Под гробом, врытым в пол, была дыра.

Я заглянул в темноту. Из дыры пахло затхлостью.

– Это плохо, – сказал Том.

– Это хорошо, – сказал я.

Том покачал головой.

– Уверен, это плохо.

Я ничего не видел, но то, как дыра поглощала мой голос, наводило на мысль об огромном пустом пространстве внизу. Должен быть способ пролезть туда.

Бриджит вернулась и тоже заглянула в щель. Я отпихнул её и попытался толкнуть саркофаг ещё дальше в сторону святого Иеронима. Он сдвинулся на дюйм.

– Помоги мне!

Том неохотно повиновался. Саркофаг заскользил по полу, потом резко остановился. Теперь под ним образовалось квадратное отверстие шириной три фута. Со стороны ангела в глубину вела растрескавшаяся деревянная лестница.

– Нужен свет, – сказал я.

– Мы туда не полезем, – отозвался Том.

– Но мы ради этого сюда пришли.

Том вскинул руки.

– Я не знал, что тут будет яма под гробом!

В углу у двери висел факел. Я вынул из пояса учителя трут и кремень и, пропитав факел маслом, зажёг его.

В маленькой комнате вспыхнувший свет показался необычайно ярким. Я поднёс факел к отверстию, но дно было едва видно.

– Футов двадцать, – определил я. – Пошли. – И встал на ступеньку лестницы.

Бриджит обошла дыру, заглянула вниз и взъерошила перья. Она явна была недовольна и взволнованна.

– Послушай птичку, – сказал Том.

Я двинулся вниз. С каждым шагом воздух становился всё более влажным. Том ворча последовал за мной. Бриджит осталась наверху. Она сновала возле дыры, всё больше и больше тревожась.

Мы оказались в помещении, напоминающем древний склеп. Проход шириной в восемь футов вёл от лестницы в сторону дома. С обеих сторон туннеля в стенах были выбиты узкие ниши; в них покоились скелеты.

Том сошёл с лестницы.

– О, ну разумеется! Покойники!

Останки явно пролежали здесь целую вечность. Ткань, в которую были завёрнуты трупы, и их одежда – всё давно истлело. Лишь иногда среди истончённых временем костей мелькала какая-нибудь ржавая пряжка.

– Этот склеп, наверное, построили много веков назад, – сказал я. – Давай поглядим, куда ведёт туннель.

Том перекрестился и пробормотал молитву.

– Иисус милосердный, пожалуйста, защити дураков, то есть нас. Аминь.

Коридор с нишами и скелетами протянулся ярдов на пятьдесят, а потом резко повернул налево. Он сузился – теперь тут едва хватало места, чтобы мог пройти человек, – и вывел в квадратную комнату с отполированными стенами.

Здесь, в отличие от коридора, обнаружились сравнительно новые вещи. По обе стороны стояли рабочие столы. На том, что слева, я увидел штук тридцать стеклянных сосудов с жидкостями, помеченных этикетками: вода, ртуть, спирт, масло сурьмы и многое другое. На правом столе размещалось примерно столько же банок поменьше, тоже снабжённых этикетками. В них лежали сыпучие вещества: соль, сода, песок, клевер – всё знакомо. Но по-настоящему мой взгляд привлекло то, что находилось прямо перед нами.

Стена напротив входа была покрыта росписью. Ангел вонзил меч в живот дракона. Тот извивался и корчился, ревя в агонии и пытаясь проглотить маленький чёрный шарик. Ниже были нарисованы ещё два дракона с гибкими змеиными телами, свернувшиеся кольцами. Каждый из них держал в зубах такой же чёрный шар. Вся роспись была обведена рамкой в виде змеи с красной спиной и зелёным брюхом. Её голова находилась прямо над ангелом; змея глотала собственный хвост.

Том с силой дёрнул меня за рукав, чуть не порвав рубашку.

– Пойдём отсюда, Кристофер! Пойдём отсюда!

Я едва удержал равновесие.

– Что ты делаешь?!

– Ты не понимаешь, где мы? Это же логово культа Архангела!

– Вовсе нет, – сказал я.

Том ткнул пальцем в сторону фрески.

– Культ! – Затем указал на фигуру наверху. – Архангел! – Он встряхнул меня. – Теперь сложи одно с другим! Что тут сложного?

– Такого не может быть, – возразил я. – Ведь мастер Бенедикт хотел, чтобы я нашёл это место. Он не отправил бы меня в логово убийц. Ни за что.

Кажется, я не до конца убедил Тома, но по крайней мере он больше не пытался оторвать мне руку.

– Тогда… что это такое? Какая-то секретная аптекарская мастерская?

– Нет, не мастерская.

За исключением ингредиентов в банках здесь не было никакого оборудования. На столе с жидкостями стояла пара стеклянных сосудов с удлинёнными узкими носиками. На столе с порошками лежала металлическая ложка с длинной ручкой.