словно что-то переворачивается. Но это же не повод для чего-то… лишнего. Вовсе ни к чему. Всё-таки она — дочь той, на ком я женат. Одно это напоминание должно отрезвлять. Да и питаться, как следует, ей в самом деле, необходимо, вот и не сдержался этим утром, чуть не сорвался в своих высказываниях. А то, ещё немного, и ветром сдувать начнёт. Такой тонкой и хрупкой выглядит. С лёгкостью могу обхватить её талию обеими ладонями полностью. Хотя это совсем неудивительно, учитывая то, что я узнаю за последние дни. И наверное, в какой-то  степени я правда становлюсь мазохистом, раз решаю… что? Замолить грехи своей жены? Возможно.

Какой всё-таки сукой надо быть, чтобы оставить двухлетнего ребёнка, ради жизни с другим мужиком?

Пусть даже и мной…

И оставить дочь снова, пусть и в её шестнадцать.

Плевать, что она выросла, стала самостоятельной. Тем более, реально самостоятельной она стала ещё до того, как в самом деле подросла.

Как много, оказывается, я не знаю о своей жене.

И нет, дело даже не в том времени, пока она где-то пропадала, а я её искал. В этом Джемре как раз отличилась своим постоянством. Те же соседи, которые в своё время приютили Асию, пока та была совсем малышкой, рассказали, что мать действительно совсем не интересуется жизнью своей дочери. Дом, в котором они когда-то жили — почти рухнул, давно не пригоден для проживания. Сама Джемре там тоже давно не появлялась. Как и дочь, с некоторых пор живущую отдельно, тоже не навещала. В этом я удостоверился. Девчонка не обманула.

А каждый, у кого про неё узнал, и сами не прочь бы найти Джемре. Так существенно она им задолжала.

Когда объявится, точно всю душу вытрясу!

Ну а то, какие ещё демоны из меня лезут в присутствии девочки со взглядом топлёного шоколада…

Кажется, я всё-таки в самом деле даю слабину.

Пояснил ведь ей, почему наручники…

И всё равно, стоило ей заснуть, снял.

С чего бы?

Мне ей доверять.

Совестью я точно не обладаю.

Стало жаль?

Вдруг снова поранится…

Очень уж тонкие запястья.

То дерьмо, которое творится в той образовательной богадельне для элитных детишек — отдельная тема. Если поначалу не придаю этому особого значения, всё-таки к судебным разбирательствам и нытью законников мне не привыкать, то после того, как заканчиваются сегодняшние уроки, а моя подопечная так и не появляется…

Поначалу решаю, что всё-таки опять свалила.

Но нет.

Ничего такого не показывают мониторы в охранном пункте, транслирующие камеры на воротах среди вышедших по окончанию занятий пешком учеников. Доступ к ним, к слову, тоже достаётся мне с небольшой задержкой. Лишь после звонка их директору.

С кем-то на машине уехала?

Тогда придётся смотреть другие камеры.

Да и…

Вряд ли.

Не до такой же степени её напрягает моё присутствие, чтоб начать общаться со всеми подряд?

Не в её духе, если хотя бы немного её правда узнаю за время нашего недолгого общения.

Тем более, как оказывается позже, Асия не только не покидает территорию школы «Бахчешехир», но и последнюю пару пропускает.

А значит…

Какого х*ра?

И да, другие камеры тоже приходится смотреть. На перемотке. Чтоб отследить все сегодняшние передвижения девчонки, начиная с момента, как я её сюда привожу этим утром, тоже уходит немало времени.

Времени, за которое моя выдержка начинает окончательно трещать по швам. Ещё с момента, когда один из старшеклассников увязывается за ней в раздевалку.

— Если с моей подопечной что-то случилось или случится, я этого не забуду, — сообщаю каждому их охранников, которые здесь вообще непонятно чем занимаются, с учётом, что ни черта не знают.

А уж после того, как я нахожу нужные кадры…

Твою ж мать!!!

Глава 12.1

Асия

Проходит несколько часов. Руки затекают. Я их почти не чувствую, настолько немеют. Избавиться от пут не выходит. Как и от мешка на голове. Усесться — и то с трудом. Несколько раз падаю обратно на бок, прежде чем удаётся зафиксировать нужное положение. Я не имею ни малейшего понятия где нахожусь, но догадаться не сложно, с учётом, что вокруг шуршат мешки, набитые самым разным наполнимым, судя по ощущениям. Меня то и дело подташнивает: запах тут отвратительный, и если сперва — довольно терпимо, то, чем дольше я тут нахожусь, тем всё хуже становится. Сохранять спокойствие тоже даётся нелегко.

Если это дурная шутка и способ меня проучить, то слишком уж затягивается…

Так и оставят меня здесь?

Сволочи!

Начальная злость постепенно смешивается с отчаянием. И оно лишь усиливается. Особенно остро — в момент, когда слышу шум подъезжающей машины и отчётливый сигнал заднего хода. Ведь на мой крик о помощи никто не откликается. Должно быть водитель в кабине, вот и не слышит. Как подтверждение последнему, начинается движение. Мусорный бак подхвачен, отчего меня встряхивает, затем он начинает подниматься.

Всё также вместе со мной.

Кажется, ещё немного, и я действительно окажусь на свалке. Или того хуже. И ведь помню, что бездействие ничего не изменит. Если не помогу себе сама, то кто ж ещё? Но горло будто в тиски сдавливает, на громкость никаких сил не остаётся, глаза начинает предательски щипать от слёз, а новый вдох застревает в лёгких.

Будто под бетонной плитой погребает…

А ещё:

— Стой! — доносится издалека. — Остановись!

Самой себе не верю.

Правда, голос опекуна?

Или у меня на фоне панической атаки крыша едет?

Ни в том, ни в другом я ни капельки не уверена.

Но движение вверх прекращается. Слышится противный писк, ещё чьи-то голоса. Крики. А мусорный бак опускается обратно. Над головой — удар по железу. Новый грохот чего-то тяжёлого. Ещё крики.

— Ключ где? — мрачное и злое.

Да, совершенно точно от опекуна.

— Не знаю. У меня его нет. Обычно тут всегда открыто, ни разу не закрывали, — отзывается кто-то.

В ответ — сплошной мат и ругательства. Пауза. А ещё новый удар. Один. Второй. Третий. Лязг металла сменяется потоком свежего воздуха. Меня подхватывают за плечи, вздёргивают вверх. Я… всё ещё молчу. Глотаю свои