своих школьных неприятностей больше не смотрю. Старательно забываю о его существовании вовсе, пока мчусь в женскую раздевалку на втором этаже. Если буду слишком медлительной, окончательно весь урок пропущу, поэтому лучше бы реально поторопиться.

Если получится.

Ведь стоит оставить рюкзак в шкафчике и переоблачиться в спортивную форму, как хлопает дверь за моей спиной. И мне совсем не обязательно оборачиваться, чтобы знать, чьи именно шаги приближаются ко мне со спины.

Вот же…

Дерьмо!

Но то про себя.

Вслух:

— Если ты вдруг забыл, то это раздевалка для девочек, — поворачиваюсь к нему лицом. — Тебе нельзя сюда заходить.

Каан Дикмен определённо в курсе. Не только об этом. О том, что я совсем не рада его видеть — тоже. Неспроста поднимает ладони в примирительном жесте, приближаясь ко мне медленными шагами, словно боится спугнуть.

— Я просто хочу поговорить, Асия, — сообщает он.

А я не хочу!

— Стой, где стоишь, иначе я буду кричать, — тоже поднимаю руку.

Конечно же, это его совсем не останавливает.

— Я буду кричать, не вынуждай меня, — предупреждаю снова.

На его губах растягивается презрительная ухмылка.

— Кричи сколько угодно, школьные коридоры пусты сейчас, если вдруг забыла, — явно передразнивает мои первые слова. — Кто тебя там услышит, интересно?

Кажется, меня начинает трясти. То ли от нервного перенапряжения. То ли от того, как закипают эмоции.

А он всё приближается и приближается…

«Лучшая защита — не оставаться с сомнительными личностями, особенно, противоположного пола — наедине…» — едким напоминанием звучит в моей голове голос опекуна.

— Там, может и не услышат, — фыркаю напоказ безразлично, шагнув в сторону окна. — А как насчёт твоей возлюбленной подружки? — добавляю, схватившись за дверную ручку.

Дёргаю. Открываю.

Жаль, это совсем не спасает…

Каан оказывается рядом ещё до того, как створа распахнута настежь. Всего одно движение его ладони — вновь захлопнута. Сперва захлопнута, затем и дверная ручка повёрнута в обратное положение. А я ведь её так и не отпустила. Он тоже не спешит убирать свою руку даже после того, как расправляется с созданной мной проблемой. Так и остаётся непомерно близко ко мне.

— Она тоже не услышит, — шепчет, склонившись. — Никто тебя не услышит, Асия. Кроме меня.

Глава 11.1

Делаю глубокий вдох. Прикрываю глаза. В поисках спокойствия. Всего на секунду. Вновь смотрю на наглеца. Прямо, с вызовом. Словно преимущество вовсе не на его стороне, как то есть на самом деле. Пусть не думает, что может одержать верх.

— Я тебе сейчас врежу, Каан, — заявляю, вздёрнув подбородок. — Снова. Если не отвалишь, — предупреждаю.

Это тоже не срабатывает.

— Я всего лишь хочу поговорить, маленькая вредина, — откровенно упрекает парень.

— Поговорить и зажать меня в углу, это немного разные вещи, не находишь? — озвучиваю встречно, с обвинением.

Он хмурится, а в карих глазах мелькает задумчивость, и я пользуюсь ею, чтобы оттолкнуть парня. Попытка не особо удачная, но в итоге он сам, наконец, отстраняется, пусть и не сразу. Не настолько далеко, чтобы мне в самом деле дышалось свободно. Да и руку мою не отпускает. Но хоть что-то.

— Прости, я не хотел тебя напугать, — морщится Каан.

Одёргиваю руку, чтобы вырвать ту из чужой хватки. На этот раз вполне успешно.

— Если бы не хотел, то не сделал бы, — не верю ему.

Моя ладонь снова поймана. На этот раз его обеими.

— И сейчас. И тогда, — произносит тихо он, сжимая мои пальцы в своих крепче. — Не хотел, Асия. Я просто… не подумал… — звучит от него гораздо тише, почти виновато. — …что тебе не понравится. Не подумал, понимаешь? Решил, наоборот…

Теперь уже мои губы растягиваются в ухмылке. А всё то, о чём он говорит, проносится в моей голове волной сплошной горечи, застревающей горле.

— Ты. Просто. Что? — переспрашиваю.

А то вдруг мне показалось.

И он не настолько идиот.

Или же…

Да. Настолько.

— Да все вы, девчонки, поначалу строите из себя недотрог и святую невинность, — отзывается старшеклассник. — А потом делаете вид, что сдаётесь. Вам же так нравится, разве нет?

Не сказать, что он совсем не прав. Кому-то и вправду нравится. Я на таких даже пальцем показать могла бы, если бы была такая необходимость. Но то — они. Не я. Да и не в самом сопротивлении или же игру в него наша проблема. Куда существеннее. Например, тот факт, что всё случившееся не только нас двоих касается. Всегда.

— Я тебе когда гантелей заехала, твои последние мозги отшибло что ли, пока ты был в отключке? — практически шиплю, как та же ядовитая змея. — Или ты издеваешься надо мной? Твоя мать закатила такую истерику в кабинете у директора, что он моего отчима вызвал из-за границы, и тому пришлось срочно примчаться, а потом меня допрашивала полиция! Твои родители и вовсе заявление на меня собрались подавать. Видите ли, я их кровиночку побила так, что ты весь такой теперь бедный и несчастный пострадавший, даже экзамены сдать не сможешь, и вообще я это всё сделала, потому что замуж за тебя выйти вознамерилась, — всё больше и больше злюсь, пока перечисляю. — Про то, как отреагировала Дерья, только глухой не слышал. Ты знаешь, что она захотела взамен? — спрашиваю, но в ответе не нуждаюсь. — Она ждёт, что я принесу ей публичные извинения. И с чего бы? Потому что тебе, мать твою, вроде как что-то там показалось и ты не подумал, что мне не понравится, — сжимаю ладони в кулаки, ведь злость продолжает во мне лишь расти. — А после всего этого ты мне тут будешь рассказывать о том, будто подумал, что я просто выпендриваюсь и цену себе перед тобой набиваю? Серьёзно, Каан? Приди в себя. И отвали от меня! — отталкиваю его от себя повторно.

Конечно же, и в этот раз тщетно. Всё равно что подойти к бетонной степени и отлупить её — скорее саму себя, с разбегу об неё ударившись. От того злости