class="p1">Действительно, было что-то дьявольское в выражении лица настоятеля, и Кикину это здорово не понравилось. Рот старика был перекошен, а на разбитой губе алел засохший подтёк крови.

Кикин отошёл от тела и осторожно прошёлся взад-вперёд вдоль тропинки. Следов вокруг было много, но все они были старые и смазанные.

Старший следователь аккуратно присел на корточки рядом с глубокой отметиной от подошвы. Затем он потрогал пальцем мягкую почву и задумался.

Подняв голову, Кикин проследил за направлением следов. Стало очевидно, что священник выбежал из церкви, энергично пробежал по тропинке, а затем вдруг рухнул замертво. Судя по расстоянию между следами, а также их глубине и форме, отец Андрей и правда увидел в церкви нечто невероятное.

– Так… – нахмурился следователь и резко выпрямился. Дело принимало более серьёзный оборот: вполне может статься, что настоятель, например, увидел в церкви вора, перепугался, побежал за помощью, но взял да и умер от волнения – сердце не выдержало. Тогда, чтобы только установить, пропало ли что-нибудь в церкви, уйдёт несколько дней…

– Михайлов! – подозвал Кикин участкового. – Ты заходил в церковь?

– Да нет, – пробубнил тот и подошёл к следователю. – А зачем? Она же, вроде как, в стороне.

Против этой железной логики было сложно поспорить, так что Кикин только вздохнул. Затем он осторожно обошёл следы, оставленные отцом Андреем, и вышел обратно на тропинку.

Что могло так испугать священника, кроме вора? Может ли так статься, что то, что напугало отца Андрея в буквальном смысле до смерти, до сих пор там?

С этими мыслями Кикин подошёл к широкой железной двери и медленно раскрыл одну створку.

Николаевская церковь была заложена ещё несколько веков назад и за прошедшие годы не раз выгорала до самого подклета. В девяностые годы её полностью реконструировали, и с тех пор церковь содержалась в хорошем состоянии – так что следователь не удивился, когда хорошо смазанные двери даже не скрипнули.

Кикин подошёл к самому алтарю и осмотрелся. На первый взгляд, было всё в порядке – иконостас, подсвечники, никаких следов борьбы или беспорядка. Следователь прошёл в боковой неф небольшой церквушки и задержался перед стоящим у стены саркофагом. Следователь обошёл кругом украшенную серебрением и позолотой раку, но не заметил ничего необычного.

Вообще внутри церкви было порядочно хлама: ящики с цементом, инструменты, бухты с толстыми тросами и проводами, ведра из-под краски, даже несколько автомобильных аккумуляторов, но ничего подозрительного следователь не заметил.

Ещё раз осмотревшись, Кикин вышел наружу.

* * *

– Ишемическая болезнь сердца. Сердце сдало, – толком и не взглянув на тело, констатировал судмедэксперт из Любытино и стянул перчатки. – Разволновался он сильно, а скорее – испугался очень. Вот и помер. Конечно, наверняка станет понятно только после секционного исследования, но я тебе сразу говорю: умер он сам, без чьей-либо помощи. Предварительную медицину я хоть сейчас выпишу.

– Вот и хорошо, – обрадовался Кикин, к которому после осмотра Николаевской церкви снова вернулось хорошее настроение. Протокол осмотра места происшествия он уже почти оформил, так что через полчаса, глядишь, и в отдел можно будет. Вроде, пронесло…

* * *

На следующее утро Кикин забрал предварительные результаты медицинского исследования трупа и отправился в отдел выписывать отказное постановление. Ни ранений, ни каких-либо механических повреждений на теле отца Андрея эксперт вполне ожидаемо не обнаружил, поэтому старший следователь рассчитывал разобраться с материалом в течение получаса.

Однако его планам не суждено было сбыться. Едва Кикин раскрыл на компьютере файл с «рыбой» трупного постановления, как лежавший на столе телефон начал вибрировать.

– Серёга? – удивился следователь, увидев, что ему снова звонит врач из психиатрического стационара.

«Странные дела, – подумал Кикин, снимая трубку. – Надеюсь, его не надо опять откуда-то вытаскивать…»

– Здорово! – выкрикнул Кочкин своё обычное приветствие, но по его голосу следователь сразу понял, что тот звонит не из праздного интереса или по какой-нибудь ерунде, как обычно.

– Ага, – устало кивнул Кикин.

– Ты это, слушай… настоятель из Николаевской церкви на тебе ведь, да? – как-то смущённо спросил Сергей.

– Ну да, – удивлённо ответил следователь.

– Знаешь, мы тут немного разговорили нашего бомжа, ну про которого я тебе рассказывал. Так вот, он всё про церковь что-то болтает. Как я понимаю, оттуда он и пришёл, других же церквей нет у нас тут… Может, это связано как-то с отцом Андреем? Я про него от наших узнал, тело-то в городской морг привезли.

– Может, и правда связано, – кисло согласился Кикин и, не удержавшись, чертыхнулся. Ох, рано радовался он, что пронесло. Можно, конечно, закрыть глаза и забыть, но если потом что-то всплывёт, то дело запахнет совсем тухло. Лучше уж убедиться, что клиент Кочкина не имеет никакого отношения к Николаевской церкви и смерти отца Андрея.

А стало быть…

– Так, Серёга, ладно, – вздохнул старший следователь. – Я к тебе. Раз такое дело, задам пару вопросов твоему товарищу. Ждите.

* * *

– Ну давай, веди меня по вашим лабиринтам, – следователь на ходу ответил на рукопожатие приятеля, встретившего его у самых дверей стационара.

– Ты его только сильно не беспокой, – наставлял врач своего друга. – Он и так весь дёрганый, чуть что – сразу начинает нести какую-то ересь, а потом впадает в прострацию. И ещё, очень уж слаб этот дед – удивляюсь, как он вообще по лесу там бегал. Так что постарайся не долго с ним.

– А кто он такой, вы так и не разобрались?

Кочкин помотал головой:

– Нет. Правда, судя по его речи и поведению, это явно какой-то свихнувшийся отшельник, может, постник, ну или как это у них там называется?.. Сбежал откуда-то и начал у нас тут куролесить. В общем, сейчас сам увидишь.

Мужчины поднялись по узкой лестнице, полностью забранной мелкой металлической сеткой, и вышли в просторный коридор. Кочкин уверенно подошёл к одной из палат и прислонил к электронному замку свою карту.

– Заходим, – мотнул он головой и пропустил следователя вперёд.

Палата была совсем крошечная – явно на одного человека. Из мебели в комнате был лишь маленький столик, стоявший у самой стены, стул и кровать. Свет в палате был притушен; в узкое окно, расположенное под самым потолком, ярко светило летнее солнце.

На кровати лежал древнего вида старик с длинной бородой и совершенно седыми волосами. Сбоку от каркаса кровати свисали ремни, и старший следователь с удивлением посмотрел на друга.

– Приходилось пристёгивать. Он иначе бегать всё начинал по комнате, как бесноватый, – шёпотом пояснил врач.

Бессмысленно смотревшие в потолок глаза старика скосились на следователя, и он сразу же испуганно дёрнулся. Врач остановился у двери и жестом показал следователю, чтобы