— Вот тебе, гадина! Это за сумку! А это отдельно — закаргу!

Тот до такой степени обессилел, что просто лежал иравнодушно сносил побои. Милиционер, приседая от волнения, побежал к ним.

— Бабушка, прекратите сейчас же!

Сашу с трудом оторвали от жертвы и вернули ей сумочку.

Какой-то юный журналист сунул ей под нос диктофон:

— В чем секрет вашей потрясающей физическойформы? — спросил он визгливым голосом. — Вы пьете рыбий жир?

— Да-да, — хихикнула Саша. — Рыбий жир.

И пользуюсь пастой «Аквафреш». Ежедневно вместо мыла умываюсь«Клерасилом». Поэтому у меня нет жировых отложений и всего один прыщ.

— Что ж, в таком случае пройдемте в отделение! —велел милиционер. — Будем разбираться.

Саша тут же вспомнила, что у нее в портфеле пистолет,который она решила выбросить в реку. Если его, не приведи господи, найдут…

— Можете забирать этого типа, если вам надо, —сказала она, пятясь. — А я, пожалуй, пойду.

Она развернулась и быстро-быстро засеменила по тротуару.

— Эй, да вы что?! — возмутился милиционер ей вспину.

— Я же говорил, — вскинулся гражданин, которыйнаблюдал за происшествием с самого начала. — Я говорил, что этополитическое нападение! Красные наступают! Скоро они Железного Феликса обратнопритаранят, будут вокруг него на Новый год хороводы водить.

«Господи, чуть не попалась!» — ругала себя Саша, двигаясь попереулку в сторону Садового. Хотя она изо всех сил старалась принятьбеззаботный и даже немного скучающий вид, получалось это у нее не слишкомудачно.

В переулке было пусто, лишь однажды навстречу ей прошламолодая мама с коляской да, хохоча, промчалась парочка студентов. Внезапно Сашанасторожилась. Неприметная машина с тонированными стеклами медленно проехаламимо и, далеко обогнав Сашу, приткнулась к тротуару. Никто из машины не вышел.Саша замедлила шаг и сощурилась вдаль, пытаясь разглядеть, кто сидит за рулем,но пока она была еще слишком далеко для этого. Она беспомощно оглянулась.Позади никого, впереди тоже.

Сердце Саши забилось вдвое быстрее.

В тот же миг дверца испугавшего ее автомобиля открылась, ина улицу выбрался здоровый парень в джинсах и футболке. Волосы у него былистрижены ежиком, а суровой нижней челюсти могла бы позавидовать и акула. Пареньзыркнул в сторону напуганной Саши, но тут же отвернулся, достал из салонатряпку и п??инялся старательно протирать лобовое стекло.

«Я дура, — подумала та. — В каждом встречноммужике мне мерещится убийца. Кстати, убийца меня просто не может опознать, яведь загримирована!» Саше и в голову не пришло, что ее большой коричневыйпортфель с красивой серебряной монограммой над замком является самой лучшейприметой, какую только можно вообразить! «Почему этому типу приспичилоостановиться именно здесь и наводить марафет на свою тачку?» — тем не менееподумала она.

Парень тем временем достал с заднего сиденья своей машиныобъемистый пакет и, хлопнув дверцей, вышел на тротуар. Трудно было придуматьлучший ход, чтобы усыпить бдительность женщины. Пакет мгновенно придал ему видчеловека занятого, приехавшего сюда по делу, и Саша, расслабившись, сноваприбавила шаг.

Парень с пакетом двигался ей навстречу.

Глядел он не на нее, а куда-то вдаль, и к тому моменту,когда они поравнялись, ни одной тревожной мысли в Сашиной голове уже не витало.

Поэтому для нее оказалось полной неожиданностью то, чтопроизошло в следующую секунду Оказавшись справа, парень выбросил в Сашинусторону громадную руку и, схватив портфель, с силой рванул его на себя.Завладев желанной добычей, он швырнул пакет, который нес, на землю и,развернувшись, бросился бежать.

— Опять? — крикнула Саша, опешив. — Опять кража?

Потом опомнилась и, выкрикивая ругательства, сорвалась сместа. Однако практически сразу поняла, что преследовать этого типа — делобезнадежное: он несся по переулку, словно разогнавшийся товарняк, и черезминуту уже влетел в свою машину, завелся и рванул с места.

Нет, тут дело было не в стремлении поживиться, отнюдь.Парень точно знал, на кого напасть и что украсть.

«Номера специально грязью замазал, гад!» — подумала Саша и,развернувшись, двинулась назад. Со злостью пнула ногой брошенный похитителемпакет, который оказался набит кусками пенопласта. «В каждом плохом событиинепременно содержится что-то хорошее, — постаралась успокоить онасебя. — Я ведь хотела избавиться от этого пистолета? Вот я от него иизбавилась».

* * *

— Что, черт возьми, происходит? — Саша яростностирала с лица макияж, ватные шарики так и летели в разные стороны. —Сначала мне в портфель подкладывают пистолет, а потом среди бела дня, прямо наулице нападают и отнимают его.

— Похоже, кто-то спрятал у тебя пистолет на время. Не рассчитывая,что ты станешь гулять с ним по улицам.

— Но портфель мой любимый! Я часто беру его с собой.

— Тот, кто сунул туда пистолет, мог об этом не знать.Или же у него не было времени, чтобы искать другое место для тайника.

— Значит, в первом случае это Макс, а во второмЕланский, — уверенно заявила Саша. — Макс вполне мог подумать, чтопортфель, засунутый глубоко под вешалку, — вещь заброшенная. Еланский же,владея ключом от квартиры, если у него действительно неприятности, мог на секундузабежать и сунуть пистолет в портфель просто потому, что тот находилсянеподалеку от входной двери.

— Кстати, расскажи мне про этого Макса, —попросила Анна. — Впечатление он производит неплохое.

— А больше, в сущности, мне и рассказать нечего.

— Но он провел у тебя ночь!

— Мы спали в разных комнатах. Правда, после ресторанаодин раз поцеловались. Черт!

У меня голова просто пухнет от вопросов.

— Может, все-таки рассказать всю историюследователю? — задумчиво проговорила Анна.

— Да ты что? — Сашина рука замерла ввоздухе. — Представляешь, как я буду выглядеть?

«Вы знаете, мне подбросили пистолет. Я целый день носила егов своем портфеле, а потом какой-то нехороший человек набросился на меня прямона улице, отобрал портфель и убежал».

Ну как? Звучит?

— Звучит. Но ужасно подозрительно.

— Вот видишь! Нет, надо придумать какой-то другой ход.Что-то, что снимет с меня все подозрения!

— Так просто, — насмешливо сказала Анна. —Для этого надо найти убийцу.

Саша круто повернулась к подруге:

— Анюта! Это гениально!

— Да что ты говоришь?

— Нет, я серьезно.