там по два-три человека, несколько десятков тысяч вывезли.

— Ну что ж… Попробуйте. Пока передай Зевсу, что пусть плотно начинают работать с Омутом, пока их там не разнесли к чертовой матери. Они пока у нас единственные с этого направления, кто остались.

* * *

— Пан майор, — к Ковальски зашел Якоб. — Высланная Титаном помощь на подходе.

— Сколько их? — Ковальски сидел за столом и изучал карту пригорода Херсона, куда он должен был выйти после прохода этой чертовой деревни, планируя тактические маневры по будущим действиям.

— Около двухсот человек на грузовиках и два БТР-4 «Буцефал».

— Отлично. Сразу направляй их на штурм деревни, — приказал Ковальски. — Найди из «наших» умеющего управлять БМП. А этого трусливого урода вышвырни из машины, дай ему автомат, пусть сдохнет при атаке.

Майора сильно взбесило то, что это бандеровское быдло даже ни одного выстрела из БМП не сделало, сбежав с поля боя. Возникла мысль его расстрелять, но потом решил, что пусть лучше при атаке сдохнет, может пару москалей за собой утащит.

Якоб кивнул головой и пошел встречать новых гостей.

* * *

Миномётный обстрел прекратился, Ковальски посчитал его пока бессмысленным, ожидая подхода подкрепления.

Некоторое время мобилизованные приходили в себя, курили, перекусывали имевшимся сухпаем, наслаждаясь минутами отдыха, но и готовясь к очередной атаке.

— Командир! Движение! Они пошли в атаку! — доложил Мотыль, увидев на дороге шевеление со стороны врага.

— Может сами свалим? — завел свою шарманку Паша, услышав доклад Мотыля командиру.

— Куда? Паша, ты как… — Иван не закончил фразу, всматриваясь в сторону возможного наступления, пытаясь разглядеть хоть чего-нибудь.

Олег стоял рядом с отцом, поглядывая то на одного, то на другого, нервно покусывая губы, ожидая решения отца.

— Мотыль, отслеживай их передвижения! — приказал Коротаев. — Инженер, Вист, всём «циркулярно» — приготовиться.

— Плюс! Плюс!.. — один за другим отозвались подчинённые.

Хотя и контуженный, Каскад отказался сидеть в медпункте, а сам ушел к своему отделению, которое сейчас располагалась в окопах вместе с остатками отделения Стирола.

Колонна из шести МРАП-ов и шести стареньких, но ещё ездящих ЗиЛ — 131 и Урал — 4320 украинской армии выехала с хутора, а теперь приближалась к деревне под прикрытием нескольких Хаммеров с пулеметами «Браунинг» и турелями с гранатомётами Mk 19 (американский автоматический станковый гранатомёт с ленточным питанием).

Впереди этой вереницы грузовиков, везущих пехоту, ехала БМП с новым командиром, а за ними два БТР «Буцефал».

Рокота отстранили от командования боевой машиной и всучив автомат в руки посадили в один из грузовиков в качестве обычного пехотного мяса, что не добавило ему радости, но ослушаться приказа он не мог, зная, что полякам дано право расстрелять любого, кто не будет выполнять их приказы. Слухи об этом ходили давно, но Рокот сам присутствовал, когда Ковальски расстрелял двух лейтенантов ВСУ, когда они отказались выполнять его приказ, и никто ни слова им не сказал.

Грузовики, сопровождаемые Хаммерами, подъехали как можно ближе к атакуемой деревне, остановившись метров за восемьсот до моста, из них стали выпрыгивать солдаты ВСУ. После чего собирались за корпусами боевых машин, готовясь выдвигаться по приказу командования в атаку.

Ковальски недовольно смотрел на происходящее, считая, что слишком медленно, а потом отдал приказ о наступлении. Сам в это время находившийся на всё том же хуторе вместе с Якобом, наблюдая за атакой на планшете, через коптер.

Коротаев разглядел в бинокль технику врага, и увиденное ему не понравилось:

— У противника два «Буцефала», берегитесь, у них пушки по тридцать мм, — сказал он в рацию.

— Так, мужики. После приказа, я дам пару очередей, а потом валим отсюда очень быстро! — сказал Мотыль, тесно прижимая приклад пулемета к плечу. — Иначе эта «большие» уроды нас с одного снаряда завалят.

Мужики из его расчёта переглянулись, прекрасно поняв, что находится здесь после открытия огня будет ну очень некомфортно.

Мало БМП с её пушкой, так ещё «Буцефалы» с их аналогичными орудиями, а не КПВТ, да ещё и с хорошей оптикой. Хотя хрен редьки не слаще… Про них им отдельно рассказывали на сборном пункте. Вдалбливая, что выходить против них с автоматом — идиотом надо быть.

— Стирол, твой на позиции? — не успокаивался Коротаев.

— Да, бдит, — сразу понял Стирол, про кого спросил командир.

Их второй и последний птурщик уже засел со своим расчётом в одном из блиндажей, выслеживая вражескую тяжелую технику.

— Инженер! — старший лейтенант обратился к Ивану. — Готовься подорвать мост, лучше, если с БМП или БТР-ом, чтобы закупорить его.

— Хм, — Иван как-то странно покосился на «старшого», — Конечно, того, закупорим.

Олег удивленно посмотрел на отца, но тот «сделал» лицо, так что он воздержался от комментариев.

Боевые машины врага пошли вперёд, вместе с двигающимися за ней пехотой противника.

Вперёд ушли «Буцефалы», а БМП двинулся сзади от них метрах в тридцати. Командир боевой машины не собирался идти в числе первых, давая быдлу сдохнуть первым, за их Неньку.

Коротаев наблюдал, как техника, ворочая стволами, подходили всё ближе и ближе к мосту, как вдруг…

— А ну ка оживите их! Матеуш, ударь по деревне, — поднял рацию к лицу и приказал Ковальски.

— Опять двадцать пять! — дернул щекой Иван, услышав хлопки выходящих мин. — Все в «нору», — приказал он своим.

Коротаев был последним, до конца наблюдая за приближающимся противником.

— Держимся, мужики, — подбадривал он своих бойцов. — Это ненадолго, скоро они закончат обстреливать, иначе своих накроют.

— Ну да, кончат, а пехота-то никуда не денется, — ворчал Паша, кривая губы от страха.

Взрывы опять накрыли многострадальную деревню. Поднимая комья земли и куски кирпичей, досок и шифера, разлетавшегося с противным визгом по всей деревне, накрывая окопы и ходы сообщений.

Один из командиров БТР-а решил подключиться к «веселью» — открыл огонь из пушки по торчащему посреди деревни зданию.

— От, сука! — Мотыль чуть оглох, когда рядом с ними, в другую комнату влетели несколько снарядов. Расчёт распластался по полу, надеясь, что это не последние их секунды жизни.

— Матеуш, прекращай огонь! — приказал Ковальски,