— Туточки я, — отозвался пулемётчик, — на первом этаже в правом крыле, — раздался его тихий голос.

— О! Отлично, — старший лейтенант прополз к нему по осыпанному осколками бетона и мусору полу.

— Как обстановка? — пулемётчик хорошо замаскировался среди обломков — ствол пулемёта был направлен в дыру в стене, пробитую одним из снарядов БМП.

— Чего-то готовят. Забегали по окопам, — доложил тот, высматривать изредка появляющиеся силуэты в прицеле.

— Мотыль, стреляй по необходимости, но не более пары очередей и сразу меняй позицию, — Коротаев стал дальше рассматривать что там у врага.

В общем-то, это было повторение сказанного, Мотыль и так делал пару-тройку очередей и вместе с оставшимся помощником быстро перетаскивал пулемёт в другое место. У противника оказалось чудовищное количество гранатомётов, которыми они просто засыпали его, как только он начинал стрельбу. Но и их бойцы отвечали украинцам той же монетой. С учётом оставленных «подарков» — гранатомётов от их же войск. Иногда возникало ощущение, что идёт перестрелка не из стрелкового оружия, а поединок на гранатомётах.

— Якоб, я вызвал из Николаева ещё две роты, свяжись с командирами этих подразделений, — Ковальски мрачно смотрел на планшет, который был задублирован с планшетом оператор дрона, который продолжал висеть над деревней.

Они успешно отбили ещё две атаки, но это опять обошлось для них дорогой ценой: погибли пятеро бойцов вместе с Петровичем.

Из них Фагот и его водитель. Чёрт их знает, что и в головы ударило. Хотя их поступок наверняка многим спас жизни.

В какой-то момент ближе к деревне подтянулись три Хаммера, стоя метрах в трех ста от оврага и стали засыпать их позицию пулемётным и гранатометным огнем.

Пехота врага под таким прикрытием стала приближаться всё ближе и ближе, в любой момент готовая свалиться в окопы немногочисленных защитников здания.

До этого Коротаев приказал не использовать «Тигр», на крыше которого стоял гранатомёт АГС — 30, прекрасно понимая, что его сожгут в любой момент, если он только высунется из-за здания.

Фагот и водитель нарушили приказ…

— На! На! — орал Фагот, кладя гранаты прямо по подставившемуся Хаммеру с крыши которого работал американский гранатомёт, посылая одну гранату за другой на позиции русских.

— Фагот, убей их, — кричал ему водитель, с азартом смотря на поражение цели.

Из-за того, что выскочивший «Тигр» был с другой стороны здания, то его работу мужики увидели только тогда, когда на капоте и лобовом стекле Хаммера «заплясали» разрывы от 30-мм гранат.

— Не понял?! — брови Ивана поползли вверх, когда на месте досаждавшего им Хаммера вспухли взрывы, а гранатомёт врага замолчал — сметённый осколками от гранат, гранатомётчик врага осыпался изрешечённым телом на пол машины.

Оставшиеся пулемётчики на Хаммерах тут же сосредоточили огонь на самом опасном для них враге.

— Витька! Давай в зад, — крикнул Фагот, когда одна из очередей Браунинга хлестнула по капоту машины. — Витька?

Его водитель и друг уже не мог ответить, его тело свисало в правую сторону на сиденье, не подавая признаков жизни. Одна из пуль пробила бронированное стекло и попала прямо ему в грудь.

— Суки-и-и-и! — Фагот не стал убегать, впал в дикое бешенство и пытаясь уничтожить тех, кто убил его друга.

— Давай, мочи их! — азартно кричали защитники, смотря на то, как загорелся второй Хаммер, пораженных очередью из гранатомёта. Первый уже догорал.

— На! Получи! Полу… — пуля из пулемёта последнего поразила Фагота, очередь из гранатомёта захлебнулась.

Пулемётчик не успокоился, пока не изрешетил автомобиль, а потом опять перенес огонь на оставшихся защитников.

— Чего делать будем, товарищ командир? — рядом с ним сидел устало, привалившись к стенке окопа Иван.

Он напоминал какого-то оборванца: порванная во многих местах одежда, потертая разгрузка, лицо в грязных разводах, а руки все покрытые пороховой гарью. Последняя атака далась тяжело для всех защитников.

— Чего делать, чего делать… — старший лейтенант сам сполз по стенке на землю и вытянул ноги. — По логике надо отходить, только если мы выйдем их Журавок, то они просто догонят нас и положат всех, — вздохнул Коротаев.

— Может ночью? — устало повел головой Иван, разминая натруженные мышцы шеи и спины.

— Может быть… Но надо посмотреть. Сколько наших осталось?

Уничтожение двух Хаммеров замедлило, но не остановило атаку. И их отряд понёс очередные невосполнимые потери…

— Семнадцать в строю, один двухсотый — Виктор, муж беременной, бицепс ему на правой руке пробило. — Петровича жалко, но геройски погиб старик, — он смежил веки, его щека дернулась в нервном тике.

— Как? — старший лейтенант перевёл тяжелый взгляд на него.

— Я как раз в его сторону бежал, там несколько украинцев в отнорок нашего окопа забрались. Ещё немного и в основной бы вышли, могли нас положить. Я только успел увидеть, что Петрович откинул автомат, вытащил чеки из двух «эфок» и прямо в этот отнорок забежал, потом взрыв…

— Жалко мужика. Ещё и Мотыль… — Коротаев скрипнул зубами.

Двумя другими погибшими были Мотыль и его напарник.

К последнему Хаммеру Ковальски направил ещё один пулемётный Хаммер для усиления. Плотность огня была слишком большой, так что нападающие воспряли духом и стали давить.

Поняв, что ещё немного и всё будет кончено, Мотыль открыл огонь по пулемётчикам, не собираясь уходить, пока не уничтожит их.

Мотыль сначала «загасил» Хаммеры: изрешетив оба в хлам, а потом перевел огонь на атакующих. И атаку тут же захлебнулась, но задержка на одном месте стоила ему и его помощнику жизней.

Пятая или шестая ракета, без остановки выстреливаемых атакующими в их сторону, накрыла их позицию — остатки дома, откуда они стреляли, взлетели на воздух…

Мобилизованные несмотря на малый срок подготовки, боевой опыт, дали прикурить украинцам, положив толпы врагов за эти дни, но гибли, гибли…

— Так, Иван, — неожиданно обратился старший лейтенант к Ивану не по позывному или фамилии, — если со мной что случится, то уводи людей. Оставь здесь раненых, пусть прикрывают, а сам — уходи!

Иван молча кивнул головой, т. к. говорить что-то было в общем-то бессмысленно. Уводить людей в любом случае