– Вот наш друг Отон, – громко сказал Альбин. – Мы беспокоились о его здоровье, ведь он сбежал от нас. Но с ним все хорошо.

Альбиана подошла и встала рядом с братом.

– Он в бегах, один и без оружия. Отчего же он не укроет сознание на своем огромном, мощном Корабле?

– По всей очевидности, для него это невозможно, – ответил Альбин – эхом, чуть более низким, но с похожими интонациями. – Отон совершил поразительную ошибку, отделив себя от Корабля. Иначе уже улетел бы. В хорошеньком же положении он оказался.

Альбин уставился на Отона, будто одним взглядом мог уничтожить того, кто считал его союзником. Сила его эмоций проявлялась в лихорадочно блестящих глазах. Проконсула на секунду обескуражила ярость чувств, которые он улавливал.

– Для вас это невозможно, – продолжила Альбиана, на сей раз обращаясь к Отону, – потому что за вашу способность к разрушению потребовалось заплатить свою цену. О да, Отон. Вы нас недооценили. Решили, что мы не поймем. Вы поручили командование Кораблем другим. Другим, тем, кто не скован бременем Уз. Ваши союзники, кем бы они ни были, погибнут вместе с вами.

Отон обвел площадь взглядом и посмотрел на этих холодных смертоносных существ, рациональных, но одержимых собственным могуществом. Он чувствовал по их позам и по тому, как они выстроились, что час охоты пробил. Позади них, в некотором отдалении, он узнал Флавию, упрямо смотревшую в сторону. Она никогда его не любила, ей доставит удовольствие увидеть его мертвым. Почему же они не убьют его? Не из-за угрызений совести, а потому, что он и сейчас представляет собой интересный случай. Не нужно выводить их из себя, лучше потянуть время… Или же проиграть – но тогда с размахом. Уперев кулаки в бедра, он поднял голову, и его странное лицо каменной статуи расплылось в искренней улыбке.

– Ах, вот как? Да кто вы такие, Число вас возьми, чтобы судить о моих козырях и слабостях?

– Отон, прекратите смехотворную игру. Ваша наглость вкупе с наивностью только вредит вам, – бросила Альбиана. – Мы знаем, что сейчас вы уязвимы.

– И потому должен сдаться?

– Если не желаете, чтобы вас уничтожили, – лаконично добавил Альбин.

– И кто же меня уничтожит? Вы вшестером? И как вы собираетесь это сделать?

Он адресовал им хищную улыбку, которая потерялась во враждебном, пропитанном угрозой молчании, опустившемся на площадь. Он ощущал покой. Он уже свыкся с идеей, что может умереть. Если бы быстрым движением вырвать оружие у Альбина… Но тот стоял слишком далеко. Так Отон лишь нарвется на выстрел. Вместо того чтобы совершить отчаянный поступок, он продолжил говорить:

– Я не понимаю, какой интерес у вас был в том, чтобы предать меня и присоединиться к Винию и безумной Камилле. Которая, кстати сказать, навсегда покинула нас несколько минут назад.

Если они и испытали удивление, то ничем этого не показали.

– Вы вернулись, – холодно произнесла Альбиана, – в неподходящий момент. Вы с вашей тайной – угроза для плана, разработанного несколько веков назад, к которому сейчас почти все присоединились. Разве вас не прельстил проект Камиллы, хотя бы на секунду?

– Не обманывайтесь, Альбиана. Только посредственности соблазняются такими идеями. У нас с вами разные цели: у вас – выживание, чего бы оно ни стоило, у меня – величие.

– Величие! Какой глупец!

Она вдруг разгневалась, будто его слова задели ее за живое, и голос у нее стал свистящим, змеиным. Он тут же решил вести себя скромнее, но она продолжала в том же духе:

– Величие… Я вижу в этом лишь отражение вашей изначальной установки, программы. За несколько тысячелетий вы нам все уши прожужжали вашим так называемым превосходством. Интеллекты не должны были брать вас в Анабасис.

– Я никогда не спрашивал у вас на это разрешения, – ответил он. – И я даже помню о времени, когда мы втроем дружили.

– Мы были союзниками, – в свою очередь признал Альбин, – потому что наши представления совпадали.

– Нужно было, – продолжила Альбиана, так что ее слова смешивались со словами брата, – усилить мощь Урбса и поддержать наше единство. Такова была цена выживания. Но продвижение варваров не оставляет нам надежды.

– Мы еще не умерли и не лишились всех ресурсов.

– Вы, Отон, слишком давно находились вдали от Урбса. И представить себе не можете…

– О чем вы говорите? – спросил он смягчившимся голосом.

– Вы же сами это видели. Проект Камиллы. Возможно, не самый рациональный. Возможно, концепт, который трудно принять, – опасный, смертельный. Она не собиралась делиться своими находками и воспользовалась бы своей властью, чтобы избавиться от всех конкурентов. Однако в своих целях она не ошибалась.

– Вы говорите о способе избавления нас от Уз.

– Мы говорим о свободе. О конце порабощения Человеком.

– Эту песню мне уже пели.

– Вы избавили нас от Камиллы, – прервал его Альбин. – Из-за своего безумия она была угрозой для всех. Она задушила бы нас своими проклятыми лианами.

Отон не сдержал вздоха:

– Страх смерти ослепляет вас. Есть и другие пути. Плавтина…

– Плавтина? Это несчастное создание, которое вы привезли?

– Вы только что увидели, на что она способна.

Альбин и Альбиана одновременно пожали плечами. Альбиана ответила с фальшивым весельем, которое не коснулось ее холодных синих глаз:

– Тогда нам придется уничтожить ее второй раз.

– Объясните мне, зачем Виний ее убил? – тут же спросил он.

– По той же причине, по которой умрете вы. Но не надо слишком об этом задумываться. Это неважно. Во всяком случае, для вас.

Ее улыбка стала тоньше, в ней появилась нотка жестокости.

– Вы ведь не расскажете нам собственный маленький секрет. А мы не станем утруждаться и спрашивать вас об этом.

Свободной рукой Альбиана взялась за приклад своего ружья, точным жестом вскинула его на плечо – и направила дуло Отону в голову.

* * *

«Транзитория» оказалась заперта в лабиринте гигантских ангаров, из которых состояла стыковочная зона Урбса. Маневрировать в таком месте, по стальным желобам, где одно движение могло привести к катастрофе, было кошмаром. Фотида, не колеблясь, дала приказ к отплытию. Корабль резко развернулся в сторону и вырвал швартовы, которые его удерживали. Трубы, служившие трапом для пассажиров, резко разорвались и ушли в свободное плавание в невесомости стыковочного ангара. Зазвучали негромкие сигналы тревоги, посыпались сообщения об ошибках. Узколобый ноэм, отвечавший за управление ангаром, высказал свое недовольство и велел Кораблю прекратить ошибочное движение. Шлюзы они для нас не откроют, – пробурчал Рутилий.

Эврибиад не мог помочь супруге. Его собственных способностей хватало на то, чтобы вести войну в куда более ограниченном измерении. По их призыву первые помощники, навигаторы, техникокуоны, эпибаты торопливо заняли свои места, расселись по креслам в своем онейротроне и стали единой мыслью. И они трое сами погрузились в составное сознание, разделив фальшивое видение реальности, равное тому, что могло быть у богов, обозревающих сверху поле боя.