Марта поправила сумочку на плече.

– Тебе тоже наверняка есть о чем меня спросить. Неужели тебе не хочется рассказать о том, что произошло тогда, много лет назад?

Зельда занялась шарфом на голове и долго с ним возилась. Ни слова не говоря.

Марта подождала, когда вагончики «Торнадо» под режущий уши визг пронесутся мимо. И сказала, стараясь перекричать шум:

– Я хочу знать, почему ты уехала из Сэндшифта.

Зельда покрутила головой. Указала руками на уши:

– Прости. Не слышу.

Закрыв глаза, Марта сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Дождавшись, когда вагончики, прогрохотав, свернут в сторону, она шагнула ближе и наклонилась к ее уху:

– Тебе неинтересно узнать о Томасе и Бетти? Обо мне и Лилиан, о том, как нам было плохо без тебя? Мы тебя любили.

Зельда пригладила шарф на голове. И вдруг резко развернула кресло, чуть не наехав Марте на ноги.

– Здесь слишком шумно, не поговоришь, – сказала она. – Давай найдем другой аттракцион.

Глядя ей в спину, Марта скривилась и, стиснув зубы, зашагала следом. Бомбардировать бабушку вопросами было бесполезно, требовалось что-то, что умаслило бы ее, сделало посговорчивее. Электромобили, комната смеха – все не то. И тут внимание Марты приковал поезд-призрак.

– А на этом не хочешь прокатиться? – предложила она.

Лицо Зельды осветилось слабой, но довольной улыбкой.

– Отлично. Выглядит и-изумительно.

Гигантский череп со светящимися томатно-красными глазами то разевал, то захлопывал рот, демонстрируя обломанные зубы. Деревянные двери распахнулись – и до них донеслись звуки чего-то вроде казу и визги пассажиров. Вагонетки были в форме вампирских голов – широкий оскал и окровавленные клыки.

Зельда снова припарковала кресло и выбралась из него. Они встали в очередь позади трех мужчин в белых майках.

– Пропустить вас, дамы? – спросил один из них. На левом плече у него виднелась татуировка – красный дьявол.

– Спасибо, не надо. Мы постои… – начала было Марта.

– Очень любезно с вашей стороны, джентльмены. – Зельда лучезарно улыбнулась и пробралась в начало очереди.

Они сели в вагончик, и Марта, подергав за ремни, перепроверила крепления.

Поезд тронулся обманчиво медленно. Вагончики, погромыхивая по рельсам, доехали до распашных дверей. И ухнули в темноту. Неоново-желтый тоннель вращался – казалось, что вагончики едут по стене. Полностью дезориентированная, Марта закрыла глаза и не открывала, пока они не свернули за угол.

Три скелета катались на велосипедах по могильной плите; на электрическом стуле, скрючившись, сидел человек, по которому затем шарахнули мощным разрядом тока. Раздался треск, человека отбросило назад, голова его свесилась набок. Вагончик заложил резкий вираж и выскочил на свет, Марта вцепилась в поручни. Люди в вагончике впереди них завопили и исчезли из виду. Вагончик, в котором сидели Марта и Зельда, замедлился, давая им возможность на краткий миг оценить высоту предстоящего падения.

– Держись! – крикнула Зельда.

Марта приготовилась.

– Черт!

От резкого нырка вниз зубы у Марты клацнули, и она прикусила кончик языка. Зельда захохотала, и Марта вдруг поняла, что, сама того не желая, тоже невольно смеется.

Вагончик взмыл вверх, на вершину нового спуска. Порыв ветра заставил Марту зажмуриться. Открыв глаза, она увидела, что Зельда протягивает руки и пытается что-то ухватить.

– Мой шарф! – крикнула она.

Марта повернула голову и успела увидеть шарф, на мгновение зависший в воздухе и тут же унесенный новым порывом ветра. Экзотической птицей планировал он над головами стоящих внизу людей.

– Слезем – поищем, – успокоила ее она.

Марта хотела подбодрить бабушку, обернулась к ней, но тут вагончик протаранил двойные деревянные двери с надписью «Вход воспрещен». От обрушившейся темноты Марта совершенно ослепла и могла только гадать, что же такое она увидела. У Зельды больше не было белокурых принцессиных локонов. Жидкие седые пряди, и больше ничего.

Вагончик обогнул гигантского паука с подвижными жвалами и светящимися зелеными глазами, что-то щекотно мазнуло по лицу, но Марте было не до того – перед глазами стояла гладкая бабушкина голова.

Из вагончика она выбиралась с радостью. Марте казалось, что они все еще едут, и когда она подала Зельде руку, ноги ее дрожали.

– Прокатимся еще разок? – предложила Зельда.

– А ты не хочешь поискать свой шарф?

Зельда провела ладонью по голове. Потерла затылок.

– Его, наверное, кто-то уже нашел и взял себе. Не будем терять время. Не так уж много его осталось.

Марта сверилась с часами:

– Джина вернется через двадцать минут.

Зельда уставилась в пространство и снова погладила голову. Не моргая, она смотрела вдаль, потом откашлялась и сказала:

– Вообще-то я не это имела в виду.

Сойдя с поезда-призрака, они нашли тихое местечко на заднем дворе кафе.

– Не говори Джине про сахарную вату, – попросила Зельда.

– Не скажу.

Марта сглотнула. Музыка сюда не долетала, и в наступившей тишине слова вдруг разом куда-то делись. Ни огни, ни сутолока – ничто больше их не отвлекало.

– Ты, наверное, заметила, что я теперь выгляжу, как манекен из магазина, – сказала Зельда. Марта кивнула. Во рту пересохло, и она из всех сил старалась смотреть бабушке в глаза, а не на голову. – Это хорошо, – вздохнула Зельда. – Это вполне очевидно. Не стесняйся, смотри. Парики я не выношу, они жутко чешутся. Я думала, ты сама уже догадалась… – Она провела ладонью по голому затылку.

– Нет. Я думала, ты просто любишь шарфы.

Марта позволила себе проследить за Зельдиной рукой. И увидела алый шрам – он тянулся сзади по шее до самой макушки. Кто-то судорожно вздохнул – оказалось, это она сама.

– Ты поэтому была в больнице?

– Сейчас была мини-операция. А шов – от той операции, когда мне вырезали опухоль мозга, – без обиняков пояснила Зельда. – Большую часть удалили, но волосы так толком и не выросли. Два несчастья по цене одного, а? Со скобками вообще выглядело ужасно. Словно у меня на голове какая-то дурацкая лесенка.

Марте никак не удавалось переварить услышанное. Хотелось сползти вниз, на траву и закрыть голову руками, но ради Зельды она старалась сохранять спокойствие.

– Большую часть тебе удалили, но?.. – переспросила она.

– Но к одному кусочку подобраться не удалось – знаешь, бывает, пытаешься выскрести остатки йогурта из стаканчика – и не получается.