через плечо.

— Можешь открыть глаза.

Черные щелки превратились в белые овалы. Девочка оглядела гараж — она потеряла ориентировку и дрожала от холода.

— Давай сходим за мамочкой, — предложил Беттингер.

Карен кивнула, и они вместе вернулись в спальню.

Сквозь разбитое окно внутрь залетали снежинки. Они опускались на пол, на кровать и на похожие на одуванчик короткие завитки волос Алиссы.

Беттингер положил в карман сотовый телефон жены и поднял ее с пола. Женщина тихонько застонала, и он прижал ее к груди, рассчитывая, что она не придет в сознание до тех пор, пока они не окажутся в таком месте, где ей поможет врач.

Детектив отнес ее в гараж и положил на заднее сиденье ее маленького автомобиля.

— Я уже внутри, — заявила Карен, устроившись на пассажирском сиденье и начиная пристегивать ремень безопасности.

Жюль захлопнул обе двери, обошел маленькую голубую машину и сел за руль.

— Все будет в порядке, — сказал он, посмотрев на дочь и выдохнув облако пара.

Карен кивнула, отчаянно пытаясь верить отцу. Ее глаза были широко раскрыты, а кожа покрылась капельками пота.

Беттингер нажал кнопку открывания двери гаража. Загрохотали цепи, и автоматическая дверь поднялась вверх, обнажив дальний край ночи. Хлопья снега, похожие на пепел, опускались на асфальт.

Детектив развернул машину и нажал на педаль газа, чтобы отвезти мертвых и перенесших надругательство членов своей семьи подальше от маленького лососевого дома.

Глава 41

Белые точки

Свет фар превращал снежинки в ярких белых светлячков. Беттингер быстро ехал в сторону автострады Стоунсбурга, однако успел посмотреть на свой хетчбэк и на темно-серый пикап, все еще стоявшие возле входа в пустой дом. Оркестровая заставка ожидания звучала в его наушнике, мешаясь с музыкой популярной станции, которую он включил, чтобы отвлечь дочь от разговоров.

Симфония смолкла.

— Мистер Беттингер? — спросил мужчина удивительно чистым тенором.

— Да. Вы офтальмолог?

— Медицинский оптик. Меня зовут доктор Эдвардс.

— А офтальмолога у вас нет?

— Сожалею, но доктор Сингх сейчас в отпуске. Я обещаю, что проконсультируюсь с ней, если у меня возникнут вопросы, но я уже имел дело с подобными проблемами прежде.

Он произнес последние слова без малейшей обиды, продемонстрировав профессионализм, который позволил Жюлю поверить врачу.

— Это честно.

— Что произошло?

— Она сейчас без сознания, поэтому я не знаю подробностей, но какая-то ткань — нижнее белье — засунута в ее левую глазницу. Глубоко. Вдавлена, как пробка.

На ветровом стекле стали собираться снежинки.

— Вы не видите сам глаз? — спросил доктор Эдвардс.

— Нет.

Щетки очистили стекло.

— Что случилось перед тем, как в глаз запихнули нижнее белье?

— Сейчас спрошу. — Детектив выехал на автостраду и уменьшил звук радио. — Карен?

Девочка вздрогнула.

— Что?

— Ты видела, что человек в маске сделал с маминым глазом?

Карен кивнула.

— Что?

— Когда он сказал нам, чтобы мы разделись, мамочка на него закричала, а он взял такую щелкающую штуку, которую используют на почте.

Внутри у Беттингера все похолодело.

— Канцелярский нож?

Дочь Жюля снова кивнула.

— И он сделал так… — Девочка нанесла колющий удар правым кулаком.

Детектив ощутил фантомную боль в собственном глазу.

— Хорошо, милая, — сказал он, прибавив звук стереосистемы. — Слушай музыку.

Карен обратила взгляд на дворники, продолжавшие очищать ветровое стекло от снега.

— Ее ткнули в глаз канцелярским ножом, — сказал полицейский доктору Эдвардсу.

Наступило короткое молчание.

— Как далеко от больницы вы находитесь? — спросил оптик.

Детектив посмотрел на приближающийся знак съезда с автострады и быстро подсчитал в уме.

— Меньше чем в пятнадцати минутах.

— Я отправляюсь в операционную.

— Есть ли шанс его спасти? Ее глаз?

— Сначала мне нужно ее осмотреть.

Жюль решил не давить на врача и не заставлять его делать плохие прогнозы.

— Ладно.

— Есть ли еще какие-то проблемы, требующие срочного внимания?

— Она потеряла некоторое количество крови, — сказал Беттингер, глядя в зеркало на Алиссу, грудь которой продолжала равномерно подниматься и опускаться. — У нее слабый, но ровный пульс.

— Вы знаете ее гр…

— Нулевая, положительный.

— Вы уверены?

— Да.

— Аллергия на антибиотики?

— Нет.

— Хорошо. Пожалуйста, будьте осторожны, не забывайте о снегопаде — несколько минут ничего не изменят.

— Я буду ехать осторожно, — сказал детектив, меняя полосу.

— Я подготовлю носилки. Я афроамериканец, бритая голова, бородка.

— Вы говорите как белый.

— Значит, уроки пошли впрок.

— Я в голубом компакт-каре.

— Буду вас ждать.

— Спасибо. — Детектив закончил разговор и снова уменьшил звук стерео. — Милая?

Карен посмотрела на него.

Беттингер заставил себя прогнать самые жуткие картины, возникавшие у него в голове, чтобы задать дочери один из самых отвратительных вопросов, какие только существуют в мире.

— Что этот человек с тобой делал?

Его дочь посмотрела на свои пальцы ног.

— Карен? — повторил детектив, не в силах дышать.

— Он сказал, чтобы я разделась и легла на кровать, или моя мамочка ослепнет.

— Он делал с тобой что-нибудь еще?

— Он меня связал и засунул трусы в рот.

— Что-нибудь еще?

Девочка покачала головой.

— Нет.

Жюль с облегчением вздохнул, наклонился и поцеловал свою маленькую любимую дочь в лоб.

— Ты вела себя очень храбро.

Карен смотрела, как снег собирается на ветровом стекле.

Зазвучала новая песня, которая началась в точности как предыдущая, и детектив увеличил звук.

— Тебе нравится?

Легко приходившая в волнение маленькая девочка, которая любила или ненавидела большинство вещей, пожала плечами.

* * *

Двенадцать минут спустя голубой компакт остановился у большого коричневого здания больницы Армии Спасения в Стоунсбурге. Беттингер выключил двигатель, и в этот момент в двадцати футах от них открылись двери приемного покоя. Наружу вышел белый медбрат и человек, который, по описанию, должен был быть доктором Эдвардсом. Они толкали перед собой стальную каталку.

— Оставайся здесь, — сказал детектив дочери и вышел наружу. — Я буду рядом.

— Хорошо.

Беттингер подошел к задней дверце, распахнул ее и, подхватив жену на руки, отнес ее к каталке. Оптик посмотрел на оставшуюся в машине девочку.

— Она была там.

— Да. И сын…

Горло у Беттингера перехватило. Глаза его наполнились слезами, и все, что он сдерживал в течение последних тридцати минут, вырвалось наружу. Он молча показал дрожащим пальцем в сторону багажника машины.

— Ваш сын?.. — переспросил доктор Эдвардс.

Детектив кивнул.

— Я сожалею, — сказал оптик, и его сочувствие показалось Жюлю искренним.

Он понимал, что должен держать себя в руках на глазах у дочери, и проклял накатившую волну эмоций.

— Могу… я… оставить мою машину здесь? — спросил он, вытирая глаза кулаком.

— Все нормально.

Детектив помог Карен выйти из машины. Они вместе пошли за каталкой в раздвинувшиеся двери и оказались в бежевой приемной, где стояло пять виниловых диванов, работал телевизор с изображением