всем материалам проходят только 428 400, и таким образом обвиняет высокопоставленных контрразведчиков в хищении денег. К сожалению, судя по всему, эта неожиданная версия является фантазией старого чекиста, поскольку содержит слишком много сомнительных утверждений[378]. Вероятно, подлинные события никогда уже не будут восстановлены в полном объеме, зато домыслы вокруг операции имеют тенденцию к разрастанию даже спустя почти шестьдесят лет после ее завершения.

В дальнейшем разоблаченные террористы использовались в радиоигре с СД “Туман”, продолжавшейся практически до самого конца войны. Последняя и оставшаяся без ответа радиограмма ушла в эфир 9 апреля 1945 года. В послевоенный период арестованные широко использовались в качестве агентов-опознавателей, но в 1952 году были все же расстреляны.

Несмотря на активизацию оперативно-розыскных органов, большое значение для обеспечения безопасности армии по-прежнему имели руганные мероприятия по охране тыла. Стандартной процедурой при этом являлась следующая: в удалении от 5 до 10 километров за боевыми порядками наступающих подразделений следовали передовые подразделения войск по ОТ ДКА, немедленно устанавливавшие на освобожденной или захваченной у противника территории соответствующий режим. Вместе с ними в направлении крупных населенных пунктов или важных узлов для захвата агентуры противника и его ставленников двигались оперативно-чекистские группы. Основные части войск по охране тыла действовали в оперативной глубине (от 50 до 100 километров), ближе находилась зона ответственности некоторых их подразделений. При остановке наступления производилось отселение местного населения из 10-километровой зоны, а в 25-километровой прифронтовой полосе устанавливался особый режим. Он поддерживался с помощью войсковых служебных нарядов, на границе зоны выставлялись заставы. И те, и другие были заняты в основном проверкой документов. Все гражданское население проходило перерегистрацию и получало соответствующие справки о прохождении проверки в органах НКВД или местных советах. После ухода линии фронта на запад и соответственной передислокации войск власть переходила к гражданским органам, и тогда перемещения местных жителей, за исключением доступа в зону расположения воинских частей, уже не ограничивались. Обеспечение безопасности этих районов выходило из сферы ответственности войск по охране тыла и возлагалось на территориальные органы НКВД, включая милицию. Это заметно снижало уровень контроля властей за оперативной обстановкой, особенно в районах действия различного рода уголовных и политических банд. Дополнительным усугубляющим фактором стала необходимость набора младшего и среднего состава правоохранительных органов из местного населения, в большинстве случаев пережившего оккупацию. Таким путем в милицию, пожарную охрану и остальные учреждения аппарата НКВД попадали скрытые бывшие предатели, агенты абвера, ГФП и СД, каратели и пособники оккупантов. Некоторые из них не просто старались скрыть свое прошлое, но и зачастую активно взаимодействовали с различного рода бандформированиями, а также оказывались разложившимися личностями с криминальными наклонностями. Это являлось предметом деятельности отделов и отделений “СМЕРШ” территориальных органов наркомата внутренних дел. Только в период с января по август 1944 года в системе НКВД было арестовано 704 человека, из них 22 — по подозрению в шпионаже, 14 — за измену Родине, 94 — за предательство и пособничество оккупантам, 23 — за службу в немецкой полиции, 102 — за дезертирство, 149 — за антисоветскую деятельность и пропаганду[379]. Справедливости ради следует отметить, что ни один из арестованных в местном аппарате НКВД агентов германской разведки не вел там активной деятельности и вообще не внедрялся туда целенаправленно. Эти люди, ранее работавшие на спецслужбы противника, просто пытались устроиться в новой жизни, однако были разоблачены по материалам контрразведки об их прошлой деятельности.

На завершающем этапе войны потребность в усилении эффективности и расширении масштаба работы органов госбезопасности существенно увеличилась. Выход советских войск на зарубежную территорию поставил многочисленные новые задачи по обеспечению очистки тылов от вражеского элемента, а также по эффективной фильтрации массового потока репатриируемых советских граждан и освобождаемых из плена советских военнослужащих. Все это требовало действенной координации причастных к этому процессу органов и служб, что могли быть осуществлено только при условии наличия единого главного оперативного начальника. Именно такой институт и был создан в соответствии с приказом Берия № 0016 от 11 января 1945 года, когда на семи фронтах Западного ТВД появились уполномоченные НКВД СССР, одновременно сохранявшие свои основные должности. Ими стали работники самого высокого ранга:

— 1-й Белорусский фронт — заместитель наркома НКВД СССР И. А. Серов;

— 2-й Белорусский фронт — нарком НКГБ БССР Л. Ф. Цанава;

— 3-й Белорусский фронт — начальник ГУКР “СМЕРШ” НКО СССР В. С. Абакумов;

— 1-й Украинский фронт — заместитель начальника ГУКР “СМЕРШ” НКО СССР П. Я. Мешик;

— 4-й Украинский фронт — заместитель начальника ГУКР “СМЕРШ” НКО СССР Н. Н. Селивановский;

— 1-й Прибалтийский фронт — уполномоченный НКВД и НКГБ СССР по Литовской ССР И. М. Ткаченко;

— 2-й Прибалтийский фронт — начальник УНКГБ по Ленинградской области П. Н. Кубаткин.

Их заместителями стали начальники управлений контрразведки фронтов и начальники войск по охране тыла. Уполномоченные были призваны не только улучшить координацию работы на всех уровнях в зоне своей ответственности, но и поднять ее на более высокий политический уровень. Под их прямым руководством действовали оперативные группы по арестам высшего командного и политического руководства вермахта и рейха, руководящих и ответственных работников спецслужб, тюрем и лагерей, полиции всех видов, бургомистров, депутатов, хозяйственных руководителей, функционеров НСДАП, редакторов нацистской прессы и других лиц, представляющих оперативный или политический интерес, а также военнослужащих союзных с Германией государств и коллаборационистских воинских формирований. Они направлялись в два типа лагерей. Все военнослужащие вермахта, фольксштурма и работники военной администрации попадали в лагеря военнопленных, а гражданские участники враждебных и антисоветских организаций, а также руководители местной администрации помещались в лагеря для интернированных. Для выполнения столь масштабных задач сил, находившихся в распоряжении органов “СМЕРШ” фронтов, было явно недостаточно. Уполномоченным НКВД подчинялись не только все действовавшие в полосе их фронтов войска по охране тыла общей численностью свыше 31 тысячи человек, но и дополнительно направленные 4 дивизии и 4 отдельных полка пограничных и внутренних войск НКВД.

Не менее важной и масштабной являлась также находившаяся под прямым и непосредственным руководством уполномоченных НКВД задача фильтрации репатриируемых советских граждан и освобождаемых военнопленных. Все они первоначально попадали в ведение сборно-пересыльных пунктов (СПП), организованных отделами при репатриации при штабе каждого из фронтов в соответствии с Постановлением СНК СССР № 30-12с от 6 января 1945 года. В них действовали проверочно-фильтрационные комиссии, состоявшие из представителей НКВД, “СМЕРШ” и НКГБ, выносившие суждение о каждом из проверяемых. Кроме того, проверялись и жители приграничных областей Советского Союза, но эта задача решалась в 16 проверочно-фильтрационных пунктах (ПФП), дислоцировавшихся на территории СССР. В них госпроверку проводили только сотрудники НКВД.

В целом