Она какое-то время бестолково пыталась занимать себя домашними делами, но стало ясно, что это невозможно. Хотела позвонить Вете — узнать, как Джина, — и тут же отбросила эту идею. Только не версии и не поучения Виолетты. Собака на первом этаже. Регина все может узнать и увидеть сама. Она почитала в интернете, что можно есть больным и ослабленным собакам. Заказала в магазине со срочной доставкой филе индейки, сварила, как было написано, порезала на меленькие кусочки и сложила в судок. Быстро влезла в летнее цветастое платье и вышла. Мило улыбнулась Паше и Зине, которые смотрели на нее как на инопланетянку, позвонила в дверь клиники и только в этот момент заметила, что спина совсем не болит.

Регину, как «владелицу», тут же провели в стационар, даже открыли клетку. Джина была в бинтах и в ужасном пластиковом «воротнике», который надевают на животных после операции. Ее рано утром прооперировали: нашли несколько переломов и опасную гематому на затылке.

— Кормить ее пока нельзя, да она и не захочет после наркоза, — сказала врач стационара. — Но я поставлю в холодильник то, что вы принесли, потом покормлю. Вареная индейка — как раз то, что нужно. У нас нет возможности так кормить послеоперационных животных. Вот тут висит список препаратов, которые Джина получает.

— Так много? — ужаснулась Регина.

— Нужно не просто снять боль, но еще исключить осложнения, интоксикацию, воспаления. У собаки, ко всему прочему, тяжелейший стресс. При этом девочка очень деликатная: не скулит, не воет, не требует внимания. Только не спит и постоянно тяжело вздыхает.

— Можно к ней войти?

— Конечно. — Врач провела Регину в клетку.

Регина опустилась на колени рядом с матрасиком Джины, заглянула в ее воротник, как в колодец, на дне которого светятся две голубых звезды.

— Здравствуй, Джина, — проговорила она. — Я даже слов собачьих не знаю, а ты незнакома со мной. Но не пугайся, тут и знать нечего, я просто очень хочу тебе помочь. Сделать что-то хорошее. А ты настолько умная, что сама мне скажешь, чего хочешь. Наверное, в свой дом. Наверное, к своему человеку. Мне сказали только одно: его зовут Игорь.

На слове «Игорь» собака вздрогнула, даже попыталась подняться, не смогла, а пронзительные голубые лучи молящих глаз прожгли Регине сердце. Она испугалась, что заплачет при людях, быстро попрощалась. От двери вернулась, чтобы сказать:

— То, что Джина не съест сегодня, отдайте, пожалуйста, другим животным. Я с утра принесу свежее.

Выскочила во двор, остановилась на самом теплом, прогретом солнцем месте. Она дрожала от холода того стационара в серых плитках и решетках, как будто вышла из подземелья. И тут совершенно случайно, конечно, мимо нее проехала коляска Паши.

— Здравствуй, Паша, — позвала его Регина отчаянно и обрадованно. — Я так давно тебя не видела.

— Доброе утро, моя дорогая, — с готовностью ответил он. — Да как-то закрутился в своих заботах инвалида. Только сейчас подумал, что тоже давно тебя не видел. — Паша преданно посмотрел ей прямо в глаза с неотразимой искренностью прожженного лжеца.

«Какой актер», — с восхищением подумала Регина. Она, конечно, читала его как раскрытый букварь. Но неожиданно для себя выпалила:

— Ох, Паша. У меня такое… Хочешь, расскажу тебе все? Только, пожалуйста, больше никому.

— Обижаешь, деточка. Я — крепость, за которой сейф чужих дел и секретов. Это я просто так выразился насчет «чужих». Ты мне, конечно, как родная. Поехали к той скамейке за тополями, которая не видна из окна Зины.

…Кольцов позвонил в дверь на третьем этаже девятиэтажного дома. На дешевом дерматине номер квартиры — 37.

— Кто там? — спросил из-за двери недовольный женский голос.

— Меня зовут Сергей Кольцов. Я частный детектив и внештатный консультант отдела похищений и убийств МВД. Когда откроете дверь, сможете увидеть удостоверение. Убедительно прошу вас это сделать, так как речь идет о возможном преступлении.

— Еще чего, — нервно произнесла женщина. — С какой стати? Я не имею никаких отношений к преступлениям. Но читаю каждый день, как по квартирам ходят мошенники. Так что уходите, а то полицию вызову!

— Полиция в нашем случае не повредит, — миролюбиво произнес Сергей. — Рано или поздно она точно к вам приедет. Я в серьезной степени именно ее сейчас и представляю, если вы не поняли. Мы ищем вашего знакомого, постояльца и, вероятно, близкого друга Игоря Кириллова. Дальше говорить сквозь дверь вряд ли разумно, так что откройте, Полина Викторовна.

Дверь открылась, Сергей вошел в прихожую и наткнулся на острый, подозрительный и перепуганный взгляд небольших серых глаз. Полина Петрова была крупной женщиной лет сорока пяти. На круглом лице появились красные пятна и капли пота.

— Можно пройти в комнату? — спросил Сергей после того, как она взглянула на его удостоверение.

Петрова молча повернулась к нему спиной и прошла в небольшую захламленную гостиную. Кивнула в сторону стула у круглого стола.

— Я вообще не поняла, о чем вы говорите. — Ее голос прерывался, руки были сжаты под грудью. — Игорь был у меня, потом уехал. Точно не вспомню, когда он звонил или я ему. Но у него все было в порядке.

— Да, нам придется уточнить время звонков на вашем телефоне. Это важно. И поговорить обо всем, что связано с историей вашего знакомства и отношений.

— С какой стати? — опять вспыхнула она.

— С простой стати, — спокойно ответил Кольцов. — Несколько дней назад Игорь Кириллов исчез из своего дома. К сожалению, в доме остались следы нападения и кровь. Кровь сейчас на экспертизе, пока не могу сказать, она принадлежит Игорю или нападавшим. Речь идет о похищении или убийстве, возможно, и то и другое. Обнаружилось это благодаря собаке, которая выла, запертая в доме. У нее нашли травмы и переломы, что подтверждает версию нападения на обитателей дома. Машина Кириллова в гараже, телефон пока не нашли. Так что присядьте рядом со мной, Полина Викторовна, и давайте побеседуем.

— Я не могу, — проговорила побелевшими губами Петрова. — Мне плохо. Можно, я выпью сердечные капли и возьму валидол?

— Конечно. Если понадобится медицинская помощь, я вызову вам «Скорую». Или, может, дочери позвонить?

— Зачем звонить Кате? — испуганно произнесла Полина. — А она тут при чем?

— Хотя бы при том, что побудет с вами, пока вам плохо.

— Нет, не надо поднимать переполох. Я расскажу, что смогу. Вы же не думаете, что я к этому ужасу имею отношение?

— Расследование на такой стадии, когда ничье отношение не доказано и все под подозрением. Так что выпейте свои капли, и давайте работать. Это нетрудно: