– Нет, дело не в этом…

– Я слишком мала для французского цирка? Но я знаю, что там выступают девочки гораздо моложе, чем я.

– Нет, нет, подожки немного, не спеши, дай собраться с мыслями… Ничего, что я перешел на «ты»?

– Конечно! Я вообще не понимаю, зачем вы придумали эдакие глупости – выкать, словно я барышня какая!

Иван смутился и покраснел. Слова, которые он хотел произнести, никак не хотели выходить наружу. Ника терпеливо ждала, не понимая, что смущает Ивана. Если возраст не помеха, родители тоже ни при чем, что тогда?

– Я сейчас тебе кое-что скажу, – наконец заговорил Иван, – только прошу тебя, не отвечай сразу, подумай немного. Хорошо?

– Ладно, – кивнула Ника. Ее раздирало любопытство.

– Я могу забрать тебя в Париж, – продолжил мужчина, – но мне придется заботиться о тебе – ведь тебе нужно будет есть, пить, да и потом, Париж – чужой для тебя город. Нужно будет где-то жить, хотя бы первое время, пока ты не устроишься в цирке.

– Я все это понимаю, – перебила его Ника, – но я отдам, обязательно отдам все деньги, которые вы на меня израсходуете, когда начну зарабатывать.

– Подожди, не в этом дело, – остановил ее Иван, снова замолчал и отвел глаза в сторону. – А ты знаешь, что я не женат? – вдруг спросил он.

– Знаю, – кивнула Ника, – Николай Андреевич говорил. А какое это имеет значение?

– Имеет. Я был уверен, что никогда не женюсь, но сейчас все перевернулось с ног на голову, и я хочу стать женатым человеком. Я хочу жениться, – еще раз повторил он и посмотрел Нике в глаза. – На тебе. Это мое условие. Только так я могу взять тебя с собой.

– Вы хотите на мне жениться? – с трудом произнесла девушка и широко раскрыла глаза.

– Да! Но я прошу тебя, не говори ничего сейчас, подумай.

Ника кивнула и отвернулась. Такого поворота она не ожидала. Стать женой Ивана? Чушь какая! Ведь ему уже тридцать восемь. Он даже старше ее отца! Нет, Иван наверняка пошутил! Вероника украдкой взглянула на мужчину. Тот сидел, закрыв глаза, сжав пальцы, и, видимо, пытался прогнать волнение, с которым боролся последние два дня.

Вероника покусала губы. Нет, она не может выйти замуж за Ивана. Это полная глупость. Но почему он хочет на ней жениться? Зачем ему это? Неужели мало женщин, которые с удовольствием доверят себя ему? Вероника закрыла глаза. Какое-то время они сидели молча. Ника переваривала информацию, а Иван уже сожалел, что решился на такое предложение.

«Конечно же, она не согласится, – думал он. – Зачем я ей, старый хрыч? У нее вся жизнь впереди… Мужчины, поклонники… А я… Кто я? Да, я могу взять ее с собой без всяких условий. Предоставить ей жизнь, полную славы и известности. Могу смотреть, как она растет и распускается, как вокруг нее собирается все больше и больше обожателей, готовых на многое за один только взгляд. Да, я могу предоставить ей эту жизнь, но не смогу смотреть, как она будет принимать все это из других рук. Не смогу, потому что, потому что…» Иван вздохнул. Даже самому себе он боялся признаться в том, что предпочитал хранить далеко-далеко в уголках своей души. Внезапно он заговорил:

– Я хочу рассказать тебе одну историю. Когда-то давно я любил девушку. Она была прекрасна, словно бутон, распустившийся под солнцем. Я долго не решался заговорить с ней, но когда жить без нее и дальше уже не было сил, я пришел к ней, и она меня приняла. Аннушка оказалась славной девушкой, доброй, ласковой. Ее родители принимали меня как родного. Анна организовала свой маленький домашний театр и разыгрывала для меня представления. Иногда она показывала мне цирковые трюки, которым научил ее отец. И очень скоро я понял, что дороже ее у меня в этой жизни нет никого. Я предложил ей выйти за меня замуж, и она согласилась. Мои родители были против этого брака. У ее семьи совсем не было денег. Но мне было все равно. Я любил ее.

Внезапно Иван замолчал. Молчал он долго, и Ника, не выдержав такой длинной паузы, спросила:

– А что было дальше?

– А дальше не было ничего. Она умерла от воспаления легких. С тех пор я почти не бываю в России и поддерживаю цирковых артистов, потому что хочу продолжить дело Аннушки, ведь она так любила искусство!

– Грустная история, – поежилась Ника. – А когда это случилось?

– Более шестнадцати лет назад. Девятого июня.

– Когда? – переспросила Ника, почувствовав, как кровь отхлынула от ее щек. – Девятого? Это же мой день рождения.

– Я знаю, – кивнул Иван, – Николай сказал мне об этом. И ты очень похожа на Аннушку. Я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя впервые.

– Так вы поэтому предложили мне выйти за вас замуж? Потому что я похожа на вашу невесту?

– Я предложил тебе это, – медленно начал Иван, – потому что я люблю тебя. Люблю уже много лет.

– Но ведь я не Аннушка! – воскликнула Ника.

– Кто знает… – произнес Иван, – кто знает… Это лишь Господу Богу известно. Но мне кажется, что ничего в этой жизни не бывает просто так.

Иван вдруг вскочил на ноги, потянул за собой Нику и, посмотрев ей в глаза, сказал:

– Ничего сейчас не говори. Потом, все потом.

И развернувшись, бросился к дому. Ника пыталась догнать его, но куда там! Через несколько минут мужчины и след простыл!

Весь день Ника ходила сама не своя. С одной стороны, ее поразила и даже немного напугала история Ивана, но с другой, Вероника понимала, что она – это не Аннушка и ее судьба – другой мужчина. Наверное, придется распрощаться с мечтой о Париже, подумала Ника и тяжело вздохнула.

А вечером она снова давала представление. Зрителей было немного, только Малафеев, Иван да домашние, но организовано все было по-настоящему – играла музыка, горели огни, и у Ники перехватывало дыхание, когда она представляла себе, что совсем скоро ее мог бы ожидать другой мир. На какое-то время ей вдруг почудилось, что она не здесь, в простой деревеньке, а на парижской арене.

Она так вошла в этот образ, что выложилась вся, до последней капли. А когда зазвучали бешеные аплодисменты, Ника увидела перед собой блестящую от драгоценностей толпу почитателей, высший свет парижского общества. И только когда последние аплодисменты смолкли и Ника поняла, что она в своем родном маленьком цирке, ей вдруг захотелось разрыдаться, такой значительной была разница между реальностью и ее грезами.

Через неделю она уезжала в Париж. Карета давно была подана, а Ника все еще прощалась с родными. Мать плакала и все время повторяла:

– Доченька, не забывай нас, приезжай! А вы берегите ее, Иван Петрович.

– Не беспокойтесь, все будет хорошо, – отвечал Иван и гладил женщину по голове.

– Ну, прощай, Иван, – сказал Малафеев, крепко пожимая другу руку. – По идее, я бы должен на тебя обидеться, ведь ты увозишь мою лучшую артистку. Однако надеюсь, что это тебе пойдет на пользу, да и Нике тоже. Какое у нее здесь будущее?