— Вы считаете, что кто-то конкретно виноват в вашихбедах?

— А вы не знаете? — Лена тяжело задышала. —Вот эти все новые миллионеры и виноваты. Иногда вижу их по телевизору и в голоскричать начинаю. Ненавижу их всех. У меня подруга была школьная. Ничегоособенного. Кожа да кости. И училась на тройки. А я отличницей была, у менятолько две четверки в аттестате. В прошлом году ее встретила. Знаете, на какоймашине она ездит? И как одевается? А все потому, что ее муж вовремя подсуетилсяи приватизировал какой-то там леспромхоз. По-русски говоря, просто украл. Взяли забрал себе государственный леспромхоз. А теперь он мультимиллионер. Я у нихдома была. Видели бы вы их загородный дом! Три этажа, мебель, подземный гараж.А мы с Вадимом как живем? У нас, конечно, есть деньги, какие-то гроши онзарабатывает, но разве я смогу позволить себе такие бриллианты, какие у этойлесной дамочки? Или такие украшения, какие Олег дарил своей Нине? Даже Тигран,и тот может подарить Еве часы, о которых я и мечтать не смею.

— Капитализм штука неприятная, — согласилсяДронго, — никто не гарантировал нам всеобщего равенства.

— А всеобщее воровство гарантировали? —огрызнулась Лена. — Вы меня здесь за капитализм не агитируйте. Мне всеравно, как это называется. Только я знаю, что такого воровства, как у нас,нигде и никогда в истории не было. Почему Вадим, получивший диплом с отличием,должен сейчас торговать минеральной водой и соками? Почему? А у меня ведь тожедиплом с отличием. И английский у меня хороший. Чем я хуже моей подруги?

— А кто обещал, что все будет хорошо? — спросилДронго. — Всем было понятно, что кому-то будет хорошо, а кому-то нет. Мнекажется, вы не совсем правы. Ваш муж сумел устроиться, стал бизнесменом,зарабатывает неплохие деньги, коли вы можете позволить себе такую поездку вэтот отель. Ну, может быть, вам хотелось бы большего. Конечно, хорошо иметьцелый леспромхоз или быть таким крупным бизнесменом, как Олег Базуров. Но не увсех получается. Вы ведь тоже не бедствуете. Я видел ваши часы. Они стоят тысячпять.

— Такие часы сейчас парикмахерши носят, —отмахнулась она. — Настоящие часы начинаются с десяти тысяч долларов. А язнаю, что такие часы никогда себе позволить не смогу. У Вадима чистого доходане больше ста тысяч долларов в год. А это сегодня в Москве вообще не деньги —копейки.

— Знаете, очень трудно жить, — печальноконстатировал Дронго, — если постоянно сравнивать, чего у вас нет посравнению с другими. Так нельзя, Лена, не гневите Бога. У многих миллионовлюдей нет и десятой части того, что есть у вас. Не нужно жаловаться. Лучшепринимать действительность такой, какая она есть.

— Почему вы меня с миллионами неизвестныхсравниваете? — обиделась она. — Вы меня с моей школьной подругойсравните. Чем она лучше меня? Только тем, что вышла замуж за оборотистогомужика?

— Хотите правду? — неожиданно предложилДронго. — Я думаю, что вам очень трудно жить. Вы постоянно недовольны,постоянно укоряете мужа, постоянно сравниваете свою, как вам кажется,неудавшуюся судьбу с другими, более удавшимися. Хотя по большому счету, никто не знает, что в этом мире естьудавшаяся судьба, а что неудавшаяся. Вы же видите, чем закончила НинаСтупникова. У нее было все — красота, молодость, здоровье, богатые поклонники,дорогие подарки. А Бог распорядился иначе. Я не очень верующий человек и немогу сказать, что существует некая кара за грехи наши. Но жить так, как выживете, это значит добровольно обречь себя на ад. Существовать, сжигая себя.

— Уходите, — без гнева произнесла она. — Я нехочу больше с вами разговаривать.

— До свидания. — Дронго поднялся со стула. —Если Вадим позвонит или объявится, скажите, чтобы он нас нашел. И не обижайтесьна меня. Поверьте, я дал вам дельный совет.

Он вышел, закрыв за собою дверь. И, подумав немного, вошел всвой номер, находящийся рядом, чтобы умыться. А когда вышел из ванной, услышалв соседней комнате приглушенные рыдания женщины.

«До чего же глупо, — подумал Дронго,нахмурившись, — самой превратить свою жизнь в такое испытание. Каквсе-таки это глупо!»

Он вытер лицо и вышел в коридор. У дверей люкса, в которомжили Базуров и его подруга, была натянута желтая ленточка, предостерегавшаяпосетителей от посещения этого номера. Дронго посмотрел на нее и, повернувшись,пошел к лифту. Внизу к нему сразу же шагнул Миллер.

— Поговорил? — спокойно спросил он.

— Да, — кивнул Дронго.

— И что она сказала?

— Понятия не имеет, где находится ее муж.

— Его пока не нашли, — поделился новостямиМиллер, — зато у меня есть очень интересное сообщение от Корвальо. Ониразыскали таксиста, который отвозил одного мужчину из отеля в центр Валенсиипримерно в двенадцать часов пятнадцать минут. Машина была заказана заранее.Представляешь, как нам это важно?

— Таксист может опознать, кто это был? — замерДронго.

— Он не видел лица пассажира, — пояснилМиллер, — мужчина был в большой панаме, которая закрывала его.

— И он ничего не запомнил?

— Запомнил, — Фредерик Миллер как — то страннопосмотрел на Дронго, — уверяет, что неизвестный был в желтой майке и имелкоротко остриженную бороду.

— Вадим Калимуллин! — ошеломленно произнесДронго. — Он сегодня утром был в желтой майке…

После полученного известия о туристе, которого таксист послеполудня отвозил в центр города, поиски убийцы можно было считать законченными.Таксист помнил, что высадил своего клиента недалеко от центральной площади.Сомнений не оставалось. В желтой майке на экскурсию ездил Калимуллин.

Дронго подумал, что все их сегодняшние поиски рано илипоздно должны были вывести на убийцу. Но почему именно Вадим? Подсознательно ончувствовал какой-то дискомфорт, словно не верил до конца в такой вывод. Теперьможно было звонить комиссару Корвальо и докладывать о раскрытии преступления.Тем более что сам Вадим неожиданно подставил себя, уехав в город. Теперь емуникогда не доказать, что он не увез и не спрятал там украденные деньги идрагоценности.

— Нужно звонить Корвальо, — предложил Дронго.

— Я думаю, нам лучше подождать, пока не найдутгосподина Калимуллина, — посоветовал Миллер. — Он далеко не уедет.Номер его машины известен полиции, а по всей Валенсии установлены посты,проверяющие из-за террористов каждый автомобиль.

И тут они увидели Олега, направляющегося в бар. Он все ещебыл не в себе. И хотя до сих пор его не арестовали, Олег прекрасно понимал, чтотакая мера пресечения может быть применена к нему в любой момент. И сознаниенеотвратимости этого заставляло его искать утешение в баре. Он сел за стойку изаказал двойной виски, когда в бар вошли Дронго и Миллер.

Дронго подошел к стойке и уселся на высокий стул, рядом сБазуровым. Миллер благоразумно прошел к столику, попросив официантку,работавшую в баре, принести ему чашку кофе. Дронго заказал рюмку текилы. Олегвзглянул на него.