Абдул продолжал работать. Он определял, к какому типу относится тот или иной человек, примерно так же, как сортировал мусор. Фатима на первый взгляд была непохожа на других, но, по его мнению, она принадлежала к весьма распространенной категории людей, чья озлобленность вызвана завистью. Это же чувство лежит в основе их дурных поступков. А саму зависть, весьма вероятно, питает надежда: «Другим повезло, а когда-нибудь и мне повезет». При этом Зеруниза считала, что все в Аннавади примерно одинаково несчастливы, и поэтому соседские ссоры не могут иметь глубокие корни и быстро сходят на нет. Мать Абдула была известна своей склонностью приукрашивать действительность и неумением извлекать уроки из прошлых неприятностей.

Фатима снова подала голос:

– Ублюдки, вы сломаете мне стену!

– А с чего ты взяла, что это твоя стена? – раздраженно заявила госпожа Хусейн. – Ее построили мы и не взяли с тебя ни пайса[59]. Можем мы хотя бы иногда в нее гвоздь забить? Потерпи. Если что-то сломается, мы починим сразу после того, как установим стол.

Одноногая на некоторое время затихла, но кирпич на ее стороне начал крошиться, и она снова заохала:

– Обломки кирпича сыплются мне в рис! Кругом пыль! Вы мне весь ужин испортили!

У Абдула опустились руки. Он и раньше подозревал, что стена от любого неосторожного прикосновения может развалиться, а теперь был просто уверен в этом. Кирпич был некачественным – в нем слишком много песка, да и раствор, соединяющий кладку, истерся и раскрошился. Так что это была уже даже не стена, а просто шаткое нагромождение уложенных рядами кирпичей.

Пока он гадал, как же закрепить широкую каменную столешницу на этой поверхности, Зеруниза вышла на улицу. Фатима тоже появилась на майдане, и соседки принялись грубо переругиваться и толкать друг друга. Соседи высыпали на улицу, чтобы посмотреть на этот спектакль. Дети гадали, кто из двух женщин больше похож на Великого Кали[60], знаменитого индийского спортсмена из известного бойцового шоу.

– Если ты, паскуда, не прекратишь ломать мой дом, я тебя засажу в тюрьму! – кричала Фатима.

– Шлюха! Моя стена, хочу – ломаю, – откликалась Зеруниза. – Если бы мы ждали, пока ты построишь перегородку, нам бы и сейчас пришлось смотреть, как ты переодеваешься.

Абдул выбежал и растащил женщин. Он схватил мать за шею и силой увлек обратно в дом.

– У тебя же дети! – возмущенно выговаривал он ей. – Чем ты лучше Одноногой? Так же, как она, лезешь в драку на глазах у всех.

Такого рода сцены противоречили главному принципу выживания в Аннавади, который он выработал за многие годы: ни в коем случае не привлекать к себе внимания.

– Но она первая начала ругаться, – возразила Зеруниза.

– Эта женщина клянет собственного мужа последними словами, – сказал ей сын. – Неужели она постесняется облить грязью тебя? Но ты-то зачем отвечаешь ей тем же? Она же чокнутая, и ты это прекрасно знаешь.

Фатима, громко проклиная всех, пересекла майдан и покинула Аннавади. Абдул слышал, как соседки, смеясь, обсуждают, куда и зачем она пошла. Но его не интересовали эти пересуды. Он понял лишь, что некоторое время ее не будет поблизости, а значит, можно спокойно закончить возню со стеной.

Тут выяснилось, что сосед, которого наняли, чтобы помогать с ремонтом, совсем не держится на ногах. Он рухнул на пол вместе со столешницей.

– Да ты пьян! – набросился Абдул на негодного помощника, придавленного каменной плитой. Тот не отрицал этого. Он страдал от туберкулеза в запущенной форме и пояснил:

– В последнее время совсем нет сил. Если не выпью, вообще ничего поднять не могу.

Абдул чуть не заплакал, когда увидел, как стена разрушается на глазах. К счастью, хотя бы столешница не раскололась при падении, а сосед, похоже, немного протрезвел из-за всего случившегося. Он уверил Абдула, что через час они все закончат. Мальчику оставалось лишь утешить себя тем, что маме после ремонта будет удобнее жить в этом доме; от этого она станет мягче, покладистей и прекратит сквернословить.

Но тут кто-то пришел и сказал, что видел, как Фатима наняла авторикшу. Неслыханное дело! У нее никогда не было денег на такую роскошь. Через пятнадцать минут ему сообщили еще одну новость: Одноногую видели в полицейском участке Сахар. Она пожаловалась на то, что Зеруниза напала на нее.

– Аллах милостивый! Какая наглая ложь! – запричитала госпожа Хусейн.

– Беги туда скорее, – сказала матери Кекашан. – Иначе они будут делать выводы, выслушав только одну сторону.

Карам вернулся как раз тогда, когда жена уже собиралась уходить. Плитка стоила дороже, чем он предполагал; ему нужно еще двести рупий.

– Возьми деньги и купи, наконец, плитку. Хватит тянуть! – сказала ему Зеруниза. – Если сюда придет полиция и увидит все наши вещи на улице, они обдерут нас как липку.

Дети уже начали перетаскивать часть вещей в сарай, служивший складом.

– Не беспокойся обо мне, – успокоила мать Абдула. – Не останавливайся, надо довести до конца ремонт.

Зеруниза была вся в мыле, когда добежала до полицейского участка, находившегося почти в километре от Аннавади. Фатима сидела у стола и жаловалась высокой женщине в офицерской форме, которую звали Кулкарни:

– Вот эта меня избила, – указала Одноногая на вошедшую Зерунизу. – Вы же видите, я инвалид, у меня только одна нога.

– Я ее не била! – запротестовала госпожа Хусейн. – Там было много свидетелей, и никто не сможет подтвердить ее слова. Она первая полезла в драку.

– Они мне сломали стену! И насыпали песка в рис!

– А она сказала, что засадит нас в тюрьму. Мы никого не обижали, просто занимались своими делами…

Фатима принялась рыдать, и Зеруниза решила последовать ее примеру.

Женщина-полицейский воздела руки к небу:

– Вы что, с ума сошли?! Дергать нас по такому поводу! Вы думаете, полиции нечего делать, как только слушать о ваших ссорах по ничтожному поводу? Мы отвечаем за безопасность аэропорта. Ты отправляйся домой, готовь ужин и присматривай за детьми, – обратилась она к Фатиме. А потом повернулась к Зерунизе. – А ты сядь сюда.

Мать Абдула села на одну из стоявших в ряд у стены табуреток и горько заплакала. Теперь это были искренние слезы. Одноногой удалось-таки исполнить свою угрозу и упрятать ее в участок. Сейчас она вернется в Аннавади и расскажет всем, что полиция задержала Зерунизу, как преступницу.

Когда через некоторое время она утерла слезы и перестала всхлипывать, то обнаружила, что рядом с ней сидит Айша.