Абакумов поднялся, отодвинул от себя папку, которую только что со всем вниманием изучал и поспешно произнёс:

— Так точно, товарищ Сталин… Их разведка лезет во все дыры, если можно так выразиться… Только за последнее полугодие нами отмечены попытки проникновения на следующие оборонные объекты…

Виктор Семёнович потянулся было к давешней папке, но Сталин жестом остановил его:

— Послушаем лучше военного министра[43] товарища Василевского…Вы что-то хотели нам доложить, Александр Михайлович? Так докладывайте…

Заслуженный маршал грузно поднялся, бумаги он оставил на столе… Будучи в своё время командующим Дальневосточным военным округом, ситуацию в регионе он знал не понаслышке.

— Товарищ Сталин, начать хотелось бы с разведывательных полётов авиации Военно-морских сил США у наших границ. Так, к примеру, 8 апреля этого года американский бомбардировщик «Приватир» был сбит над Балтикой, в наших территориальных водах, истребителем ПВО Ла-11, упал в море в районе города Лиепая. В мае такая же история повторилась уже над Кольским полуостровом. А с началом Корейского конфликта положение в воздухе окончательно обострилось. 4 сентября наш самолёт разведчик под командованием Константина Корпаева вылетел на перехват неопознанного эсминца, приблизившегося на опасное расстояние к порту Далянь и вместе с двумя истребителями сопровождения был подвергнут неспровоцированной атаке аж одиннадцати американских истребителей! В результате скоротечного воздушного боя наш разведчик был сбит и упал в мере, экипаж погиб… Восьмого октября два американских истребителя Lockheed F-8 °C атаковали наш военный аэродром, на котором базировалась авиация Тихоокеанского флота, расположенный подле села Сухая Речка, возле бухты Перевозной в Хасанском районе Приморского края. Это от Владивостока примерно в 150 километрах и на 100 километров вглубь нашей территории от Северокорейской границы. Из авиационных пулемётов была расстреляна базировавшаяся на аэродроме 1 эскадрилья 821-го полка 1990-й истребительной авиадивизии 54-й армии, которая находилась на боевом дежурстве. Самолёты были расстреляны на стоянках, дежурная пара даже не успела подняться в воздух. Средствами ПВО аэродрома удалось отогнать американских стервятников, но около 20-ти самолётов Bell P-63 Kingkobra были выведены из строя.

В кабинете повисло тяжёлое молчание… Сталин обвёл присутствующих неопределённым взглядом, под которым маститые военные только опускали головы…

— Так, — наконец произнёс руководитель советского государства, и от этого «так» у многих между лопатками сразу намокло… — Что мы предприняли? Послушаем товарища из МИДа…

Поднялся молодой заместитель министра иностранных дел СССР Андрей Громыко:

— Товарищ Сталин, на следующий день, 9 октября, нами была вручена соответствующая нота послу США в Советском Союзе. Гарри Трумэн по итогам инцидента выступил с обращением, в котором полностью признал вину американских лётчиков, но отметил, что они действовали так, по ошибке приняв наши самолёты за северокорейские из-за больших красных звёзд в белом круге на бортах. А в глубь нашей территории их, якобы, завела навигационная ошибка. Врут, конечно…

— Врут, — кивнул Сталин. — И это всё?

Громыко пожал плечами:

— Они предложили «…возместить ущерб, нанесённый советской собственности», тем более, что никто из личного состава подразделения не пострадал…

— Та-так, — усмехнулся Сталин. — Значит, они настолько уверены в себе, что даже признают собственную открытую агрессию на нашей территории. Нагло… Нагло… А что, для такого поведения у них есть основания, а, товарищ Абакумов? Есть в рукавах нечто, о чём мы не догадываемся?

Абакумов снова поднялся, смахнул клетчатым платком пот со лба…

— Товарищ Сталин, мы работаем в этом направлении… Я думаю, товарищ Берия больше в кусе технологических возможностей наших бывших… союзников…

Сталин вдруг уставился на Абакумова свирепым взглядом, полыхнувшим из-под седых бровей подобно яростной молнии:

— А вам не кажется, товарищ Авакумов, что вы принимаете Лаврентия за какого-то там Фигаро, итальянского фигляра… «Берия здесь, Берия там», — фальшиво пропел он на манер знаменитой арии. Подошёл к своему письменному столу, упёр в него массивные кулаки.

— Наша разведка в очередной раз обосралась, — жёстко бросил он в лицо министру государственной безопасности. — И внешняя разведка, слившая в сортир кучу своих резидентов в Европе и Америке, и военная разведка, прошляпившая американские авианосное соединение возле собственных берегов… Что делать с этим будем, а, товарищи? Как нам прикажете реагировать на такое вот поражение по всем фронтам? Или, в конце концов, нам действительно стоит прислушаться к товарищу Берии? А, Лаврентий Павлович? Вы нам бомбу дали, укажите теперь, в кого и когда её бросать?

Сталин опустился в кресло; облегчённо вздохнув, занял своё место Абакумов. Берия, до этого сидевший на самом дальнем конце стола, медленно поднялся, одёрнул свой как всегда элегантный костюм, поправил знаменитые очки.

— Иосиф Виссарионович, — в голосе Берии практически не было интонаций, казалось, что вещает какой-то автомат из фантастического кинофильма, — несправедливо было бы обвинять во всех грехах исключительно товарища Абакумова… Да, действительно, положение нашей резидентуры сегодня не из лучших, но мы знавали и более трудные времена… Видимо, к вопросу следует подходить… несколько с другой стороны. Как показывает практика, Америка активизируется только тогда, когда чувствует на том или ином театре военных действий своё полное превосходство. Так было в Первую Мировую, так они вели себя при открытии Второго фронта… И сейчас они столь дерзки только потому, что рассчитывают, по-видимому, в самое ближайшее время нас в чём-то обскакать. До прошлого года доминантой в отношениях со Штатами было обладание ими ядерным оружием. Мы смогли не только ликвидировать этот пробел в нашей оборонной стратегии, но и обеспечили войска достаточным количеством носителей такого оружия, чтобы американцы не чувствовали себя в безопасности у себя на континенте. Сейчас наши КБ активно работают над созданием ракетных носителей ядерной бомбы. Я бы не хотел сейчас останавливаться на вопросе ядерного паритета, сегодня это пока ещё — удел дипломатов… Но мы, как и американцы, активно работаем над совершенствованием своего оружия, и сейчас мир завис на тонкой грани, балансируя над обрывом… И я готов предположить, что в ближайшее время поле тайной войны переместится в Латинскую Америку, где, как мы предполагаем, укрываются нацистские специалисты-ядерщики. И там уже мы проиграть не имеем права.

Сталин слушал, кивая каким-то своим мыслям. Когда Берия закончил, он поднял голову и окинул присутствующих тяжёлым взглядом.

— Мы считаем, что всем, присутствующим здесь, необходимо оказать товарищам Абакумову и Берии максимальное содействие. О ходе операции, проводимой Бюро № 1 в Аргентине докладывать лично мне, особо срочные донесения доставлять в любое время суток. Военной разведке максимально загрузить нашего «вероятного противника», пусть вертятся как уж на сковородке… Главное — отвлечь внимание американцев от Аргентины, пусть расходуют свои ресурсы в другом направлении. В конце концов, у нас идёт война, вот пусть