Покажи, коли имеешь, — кивает он. — А родители крещёные?

— Не знаю, они сорок первого года… может, и не крестились…

— А ты, значит, сам решил? Чего раньше не пришёл?

— Да как сказать… Подскажте мне, беспокоит меня вопрос один…

— Сядь, — кивает он, и я опускаюсь на лавку рядом с ним. — Рассказывай.

— Мы же не допускаем переселения душ, — говорю я. — А если человек… умер, а душа его не туда, куда надо отошла, а перескочила в оболочку другого человека…

— Куда? — хмурится священник.

— Ну… я даже и не знаю, как объяснить… в тело другого человека.

— Ну-ка, крест поцелуй, — протягивает он мне серебряный крест висящий на груди.

Я прикладываюсь.

— Надо же, — качает он головой и запускает руку в бороду. — И иконы святые целовал… Может ты того?

Он хмурится и делает неопределённое движение головой.

— Вроде нет.

Священник погружается в раздумья, покусывая усы.

— Я тебе так скажу… — отвечает он, хорошенько поразмыслив. — Как звать тебя?

— Егор…

— Егорий, значить, Георгий то бишь… Так вот, Георгий, Господь всё может. Всё. Человек умишкой-то своим и объять не в состоянии. Как Он решит, так и будет. Если есть на тебя виды у Него, будь добрый, делай, что потребно. Вот и весь сказ. Отрекаешься сатаны?

— Отрекаюсь.

— Молодец. Значит покрестим и обвенчаем тебя, Георгий…

— А если душа-то… ну в том… другом… Эх…

— Ничего, ещё раз покрестим. На службу приходи. Комсомолец?

— Конечно.

— И это ничего. Вы же там по другой части, про дела земные думаете, а мы — про духовные. А из ваших многие веруют. Многие… Да и как не веровать? С ума же сойдёшь… Страшно жить без веры-то…

После храма я еду в казино.

— Здравствуйте, Фархад Шарафович, — киваю я. — А где Айгюль? Не могу дозвониться. Уже в Ташкент уехала?

— А? Что?

Он внимательно смотрит, пытаясь проникнуть в мою голову и понять, знаю или не знаю. Я ещё не решил, как с ним лучше поступить. Поэтому пусть пока думает, что не знаю.

— Да-да, — несколько раз кивает он. — Уехала. Там кое-какие делишки у неё. Так, ничего особенного. Скоро вернётся. А ты чего хотел?

— В гости хотел пригласить, — развожу я руками. — Но что ж теперь. А когда вернётся?

— Скоро, — улыбается сладкой узбекской улыбкой Ферик Ферганский. — Скоро приедет.

Честно говоря, не понимаю, как он её отправляет на такие операции. Раньше он всё на неё валил, что вроде как она сама принимает решения, и он не имеет на неё влияния. Но, честно говоря, очень слабо я в это верю. Раньше слабо верил, а теперь и подавно…

Вскоре появляется Ламази Джон.

— Он сюда каждый день ходит? — тихонько спрашиваю я у Ферика, пока грузинский друг идёт в нашу сторону, широко улыбается и машет рукой.

— Нет, не каждый, — отрицательно мотает головой Ферик. — Второй раз, мне кажется, с того дня, когда ты тут был.

Ну-ну, всё равно правду не скажешь, надо будет у Лиды потом уточнить.

— Привет, Джано, — протягиваю я ему руку. Как дела? Решил заглянуть к нам на огонёк?

— Здравствуйте, — улыбается он и отвечает на наши рукопожатия.

Ни о чём серьёзном не говорим, просто лёгкий трёп, когда каждый присматривается к каждому, и ничего не предпринимает.

Когда я начинаю собираться домой, Джон увязывается за мной, чтобы сказать что-то секретное, предназначенное только для моих ушей.

— Слушай, Бро… — говорит он и оглядывается по сторонам, бросая красноречивые взгляды на моих парней.

— Что?

— Тут дело такое…

— Ну, а что ты молчал, раз дело? — хмурюсь я.

— Так там неудобно было, не хотел, чтобы Ферик видел, что мы шушукаемся…

Неприятный ты, тип, Ламази Джон. С Фериком уже обо всём договорился, а теперь комедию ломаешь…

— Ну, хорошо, — принимаю я решение. — Можем в машине поговорить.

— Договорились, — кивает он. — Нормально.

Мы спускаемся и идём к машинам. Парни остаются снаружи, наблюдая за всеми хотя бы маломальски подозрительными явлениями. К счастью, сегодня всё нормально.

— Слушай, Бро, дорогой, — начинает он заговорщицки. — У тебя есть прямо отличная возможность.

— Серьёзно? И какая же?

— Сегодня приехал Зураб Гагринский. Знаешь зачем?

— Скажи, — пожимаю я плечами.

— За тобой, он примчался. За тобой.

— Поясни, — киваю я.

— Да чего пояснить. Он приехал в качестве того, кто может нанести серьёзный ущерб, — пожимает плечами Джон и проводит ребром ладони по шее. — Человек он очень дальновидный и авторитетный. Уважаемый. В годах уже. Но здесь он не один, а с охраной. С ним четыре человека из десантников. Это параллельный план. Сейчас таких будет неисчислимое множество. Понимаешь?

— И что ты предлагаешь?

— Надо его либо сделать своим, либо устранить. Вот, что я предлагаю.

— Радикально, — качаю я головой. — И неожиданно. Кто устранять будет? Ты?

— Так у тебя же армия есть, — пожимает он плечами.

Все хотят моей армией воспользоваться.

— Ну, ладно, давай попробуем подумать на эту тему. Если мы его грохнем, — размышляю я, получится очень серьёзный конфликт, вроде как я ни с того ни с сего накинулся и умертвил. Безо всякой причины. Да?

— Будет, будет причина, — активно жестикулирует Джон. — Только потом может поздно быть. Тем более, ты, если я помню, пригрозил всех, кто прибывает без твоего согласия гасить. Поехали, короче, я тебе покажу его.

— Нет, сегодня никак, — отрицательно мотаю я головой. — Не получится. Давай на завтра тогда договоримся.

Он разочарованно вздыхает:

— Ну, ладно. Значит завтра в это же время.

Следующим утром, приехав на работу, я пытаюсь первым делом разыскать отставного майора Игоря Рашидовича Динмухаметова. Он спец по блатным, хочу, чтобы он меня перенаправил к тому, кто знаком с сиюминутной ситуацией в Грузии и Азербайджане. Дозваниваюсь с первого раза.

— А, Егор Брагин, — усмехается он, вспоминая меня. — Какими судьбами?

— Помощь нужна, Игорь Рашидович, — сознаюсь я.

Узких спецов по нужным регионам он не знает, но сам кое-что полезное рассказывает. Впрочем, одного столичного спеца он всё же советует. Ну, посмотрим, уточним у Чурбанова.

Вечером я