он врал? Почему не возмутился и не сказал об этом на координационном совете? — взорвался Рязанцев.

— Он просто защищал честь мундира. Не мог же начальник ВГУ, уважаемый генерал, сказать при всех зампреду КГБ СССР, что не знал ни о какой операции, которую проводили его контрразведчики. При этом он не знал, как мы сейчас о наличии «крота» в ВГУ. Он думал, что проявленная самодеятельность с досмотром номера Милнера — это дурное желание кого-то из подчиненных отличиться. Поэтому он и заявил зампреду, что лично разберется и накажет виновных. Что он, кстати и сделал. После КС начальник Главка начал разбираться с Уткиным и его куратором, кто отдавал распоряжения, какие у них были данные, потом наказал обоих, но одного он не знал точно, он не знал, что это не ошибка, а предательство. И Соболев на этом основании исключил начальника ВГУ из числа подозреваемых.

Оставались только двое — Уткин и, курирующий работу его отдела, замначальника ВГУ. Под подозрением были две фигуры, которые в одинаковой мере подпадали под главный признак «крота», они оба в свое время работали в наших заграничных резидентурах и в этот период могли быть завербованы ЦРУ.

Однако, с этой стороны к ним было не подобраться, так как невозможно было получить информацию от разведки по нашим загранпредставительствам и тем более по компромату на работников резидентур. Тогда Соболев вновь пошел от операции ЦРУ, точнее от второй ее части, которую, как мы с тобой знаем Милнеру осуществить не удалось из-за нашей операции «Вариант».

Как ты помнишь, согласно версии Соболева, для прекращения САИ и всего антиядерного переговорного процесса в Женеве, Милнер должен был организовать убийство одного из руководителей делегации США. Причем смертельный выстрел, для сенсационных обвинений СССР и безоговорочного срыва САИ, необходимо было совершить из советского оружия и обвинить в этом советского человека.

Так вот, замначальника ВГУ все это время находился в Москве и никоим образом не имел возможности передать Милнеру оружие в Семипалатинске. Можно конечно было нафантазировать, что у замначальника ВГУ были помощники, но в реальности действовать через посредников в такой сложной операции — это путь к провалу. История контрразведки показывает, что высокопоставленные «кроты» всегда действуют в одиночку, зачастую их не раскрывают даже перед резидентурами тех стран, где они работают.

Таким образом, единственным подозреваемым оставался полковник Уткин. Но Соболев не был бы тем блестящим аналитиком, которого мы знаем, уважаем и любим, если бы до конца не проверил эту версию.

В результате исследований Соболева получалось следующее. Полковник Уткин с позиции начальника семипалатинского штаба по САИ отдает приказ о проведении операции в отношении установленного сотрудника ЦРУ. Причем в Москве об этом узнают постфактум. Бригада контрразведчиков быстро проводит в номере Милнера оперативный досмотр, но ничего не находит, однако Уткин дает указание продолжить работу. Таким образом он выполняет задание своих американских боссов, которое позволяет успешно реализовать операцию ЦРУ. Милнер отрывается от наружного наблюдения, застает оперативников КГБ у себя в номере и документирует это грубейшее нарушение договоренностей по САИ. Благодаря действиям Уткина все произошло как планировало ЦРУ. Дальше Уткину надо было выкручиваться, и он оправдывается перед Москвой тем, что о наличии секретных инструкций у Милнера ему сообщили из Координационного совета и он на основе этой информации отдал распоряжение провести досмотр, но безграмотные действия наружного наблюдения, упустившего Милнера, привели к такому негативному результату. Уткина не отстранили от должности начальника штаба сразу же, потому что надо было срочно спасать САИ. Видимо на это в ЦРУ и рассчитывали.

Для разгадки роли Уткина во второй части операции ЦРУ Соболев еще раз проанализировал каждый шаг Милнера в Семипалатинске и в Курчатове. В том числе вспомнил твой отчет о том моменте, когда ты со своим помощником укладывал Милнера спать в его номере и в дверь кто-то постучал. Ты докладывал, что девочки из технической службы отвлеклись и не зафиксировали кто это был, но в результате тщательной проверки ты установил, что никого из посторонних в тот момент в гостинице зафиксировано не было.

Так вот, Соболев был убежден, что это был «крот», он приносил Милнеру оружие. Он еще не знал, что вы уже успели усыпить американского шпиона и действовал по инструкции ЦРУ.

Тебе Соболев верил безоговорочно и даже не допускал мысли, что ты мог ошибиться, поэтому получалось, что оружие Милнеру мог принести только Уткин.

— Да я там за эти месяцы в этой гостинице не только весь персонал досконально проверил, но и всех мышей наверное… — закипятился Рязанцев. — А потом, по периметру территории стояли ребята из нашей наружки, а внутри гостиницы возле каждого входа по два сотрудника под видом работников службы безопасности. Я когда мы Милнера «усыпили» лично каждого опросил, но никто посторонних не видел…

— Вот именно, посторонних там и не было, а полковник Уткин жил этажом выше и его за постороннего не считали…, — продолжил Тоболин.

— Но все это аналитические выводы…, — засомневался Макс, — а фактов, подтверждающих эту версию, не было?

— Много ты знаешь историй о «кротах» в КГБ или в других спецслужбах, когда сначала появлялись факты, а потом начиналась разработка?

— Так навскидку и не припомню…

— Вот то-то. Все эти аналитические выкладки позволяли лишь начать разработку Уткина по подозрению в шпионаже в пользу США, а дальше дело было за службой собственной безопасности КГБ.

— Кстати, действительно, как же до этого не дошли офицеры собственной безопасности, которые разбирали причины провала контрразведки в номере Милнера? — возмутился Рязанцев.

— Для этого надо быть Мастером, а не подмастерьями. Это я сейчас так все просто рассказываю, а представляешь как тяжело было связывать все эти ниточки нашему полковнику — без документов, без информационной поддержки, восстанавливая все по памяти. А тогда, по результатам служебного расследования, сурово наказали только руководство наружного наблюдения и бригаду НН за то, что они упустили Милнера.

— Постой, но тогда на заседании координационного совета в Москве при разборе провала контрразведки, зампред КГБ был вне себя и обещал руководству ВГУ неземные кары…

— Их защитило от расправы то, что мы с нашими Мастерами успешно провели операцию «Вариант» и спасли САИ и угрозы были благополучно забыты. Политбюро в эйфории от удачно завершившегося САИ отметило отличившихся, на Комитет посыпались награды, звания в том числе генеральские…

— Да…, — с досадой заметил Рязанцев, — особенно все посыпалось на нашего Мастера, полковника Соболева, который в результате был уволен… Давай выпьем за его здоровье.

— Давай.

Друзья, пригубили коньяка и Тоболин продолжил:

— Контрразведчиков в итоге все же пожурили, по результатам служебного расследования, которое