— Твоя Алиса пробила по карте хороший медцентр неподалеку, — произнесла Алена, продолжая настаивать на нормальном лечении.

Я усмехнулся, сразу же заболели ребра, и пришлось призаткнуться.

— Ты понимаешь, что все медицинские объекты наверняка арендованы имперцами?

— Пытаюсь втолковать назойливой. — В преддверие войны это нормальная практика. Они готовятся к потерям и наличию раненных, которых будут свозить сюда. В системе военное положение, и наше появление на любой станции будет тщательно расследовано. А вдруг мы саботажники или террористы? Поэтому придется болеть здесь.

— Твердолобый, — фыркнула Алена и выскочила.

В последние дни она страдала резкими перепадами настроения. То погладит с улыбкой по плечу, как жертву группового насилия, то нахмурится и выскочит.

Не прошло и часа, она вернулась как шелковая, с едой из бара.

— Не спрашивай, где я взяла кредиты, — брякнула между делом.

— Ты могла спокойно свалить со всеми моими сбережениями, оставив меня здесь,

— ответил, приподнимаясь на кровати.

— Могла, — пожала плечами Алена. — Но не свалила.

— А как ты сумела ускользнуть от них? — Решил расспросить, воспользовавшись ее разговорчивостью.

Первые двое суток с моего возвращения она много молчала, ограничиваясь односложными фразами. Когда я пребывал в полудреме, замечал, как девушка сверлила меня укоризненным взглядом, не отходя от койки часами. Порой вообще смотрела сквозь меня, иной раз боялся открыть глаза, чтобы она не подумала, что притворяюсь. Зная ее боевые возможности, становилось не по себе от этого холодного чернеющего взора. Как оказалось, я ее совсем не знаю! Но она заботилась обо мне хорошо. Даже очень хорошо.

— Легко. Я по глазам определяю, когда врут, — ответила и уселась на пол рядом.

— Что ж, похвально, — съязвил в ответ.

— Ты тоже иногда говоришь неправду. Вернее, умалчиваешь, — заявила.

Алена выбрала для себя самое удобное время, чтобы вытянуть из меня информацию. Потому как я теперь для нее уязвим.

— У самой рыльце в пушку, — ответил той же монетой, показывая зубы. — Руку себе отпилила, дерешься, как черный гвардеец первого круга. Странно себя ведешь.

Осекся. Ведь сболтнул, не подумав. Алена посмотрела хмуро. Если знаю о гвардейцах первого круга, то тоже не прост.

— Давай не будем ворошить прошлое, ладно? — Пошел на перемирие, принявшись за ужин. — Расскажи, как ты бармена уговорила помощь в поисках?

Алена укоризненно мотнула головой и приподняла бровь.

— Не так, как ты подумал, — выдала, продолжая воспринимать меня в штыки.

— А мы еще и мысли читаем, — произнес с набитым ртом, пережевывая омлет.

— Что их читать, у тебя в базе Алисы половина памяти — порнуха сплошная.

Омлетом я подавился. Алена бросилась стучать по спине. Откашлявшись, я решил оправдаться: — Это Алиса.

— Не Алиса, а ее протокол, который ты сам и ставил. Но не переживай, я все подчистила.

— Чего?! У тебя есть доступ?! — Конечно, я больше возмущался по поводу удаленных материалов, как не стыдно это признавать.

— Я пароль запомнила, а ты, похоже, забыл, как тупо чуть не сдох за бортом.

— Алиса предлагала другой вариант, — огрызнулся.

— Знаю, бортовой журнал я пролистала, — ответила уже спокойно и выдохнула. — Нельзя мне на тебя злиться. Прости, Ринни. Как себя чувствуешь?

Сразу и полегчало. Будто Алена управляет моими нервами, как струнами. Иногда аккорды лупит, а порой медленно поглаживает, выдавая медлячек.

— Хорошо, думаю, еще сутки и надо вылетать отсюда на дрейф, — начал бодро. — Попробуем в транспортном потоке полетать вокруг армады и оценить визуальную обстановку.

В моей голове снова зароились мысли по поводу предстоящего рейда и кучи дорогущей плазмы. Да и в неведении находиться было не в моих правилах.

Алена снова нахмурилась.

— Ну что не так?! — Взвинтился я.

— У тебя в сейфе целое состояние, тебе мало?

— Все пересчитала? — Скривился.

— До кредитика, — усмехнулась Алена и, сделав серьезный вид, добавила: — Я пролистала бортовой за три последних года. Столько неоправданных рисков. Будто ты этим и живешь. Или хочешь убиться намеренно.

— Не этим, — выдохнул с досадой. Пока я тут валяюсь, она все мое нутро наизнанку выворачивает без моего ведома!

— А чем?

— Так полистай журнал, у Алисы спроси, вы же уже подруги, — съязвил.

— Алиса не говорит, — произнесла с нотками осторожности. — Твой самый секретный протокол даже мне не по зубам. Я заинтригована.

— А ты хочешь знать и это?

— Да, — пожала плечами Алена.

— Это не ответ, — решил помучить.

— Ринни, я хочу знать, что ты там прячешь, — закатив глаза, произнесла Алена.

И мне вдруг действительно хотелось поделиться с ней тем, чем я жил все это время. Ради чего нырял с головой в самые серьезные опасности и рисковал шкурой, пребывая на грани провала. И сейчас все — то стало бессмысленным, как и мечта, если она будет лишь для меня одного. Когда я подумал об этом, тут же спохватился. А что если Алена не примет ее, имея свои определенные цели, в которых нет места мне?

Хотелось не просто показать ей самое заветное. А вложить в это частичку себя. Поделиться своим стремлением, рвением, жаждой и любовью к тому пока недосягаемому, но такому прекрасному.

Какое-то время я молчал, обдумывая, стоит ли… и все же решился.

— Алиса, покажи Дом, — прошептал я с волнением в голосе.

— Да, Ринни, — раздался ответ, и в каюте погас свет.

Стали загораться звезды, сперва отдельными участками, затем больше и больше, заполняя собой все пространство. Каюта превратилась в объемную звездную карту, которая вдруг понеслась в нужном мне направлении. И вскоре, миновав туманности и астероидные пояса, мы оказались у ног удивительно красивой планеты. Единственной в своем роде, просто идеальной, а еще родной, что перехватывает дыхание, когда вижу ее.

В темноте было не увидеть реакции Алены, но я чувствовал ее дыхание и пульс. Ведь ее рука неожиданно взяла мою. Крепко — крепко, будто она испугалась, что мы действительно летим по просторам космоса со скоростью мысли без корабля и скафандров.

— Это моя родина, — решил прокомментировать. — Планета под банальным именем Земля.

— Какая красивая, — ахнула Алена. — Не думала, что они бывают такими красочными, яркими, в глазах рябит.

— Такая только одна, — усмехнулся горделиво. — Даже империя не может диктовать ей свои условия. Вроде бы император сам так решил, создав особую резервацию. А поговаривают, что некие высшие силы охраняют ее от произвола империи. Жаль, так было не всегда.