Добавленная фраза отозвалось болью под сердцем. Я перевел дух и скомандовал Алисе показать все.

Воображаемая камера стала приближать нас к планете, вскоре мы уже различали континенты, океаны, реки, ландшафты. Пролетели над заснеженным горным хребтом, еловым лесом, вдоль реки, спускаясь все ниже и ниже. Через считанные мгновения можно было различить дороги, цветочные поляны и засеянные рожью поля. Камера неслась дальше, уже прямо над дорогой. К сожалению, это был лишь смоделированный ролик, а не запись, никаких людей здесь не было. Просто фантастически прекрасная природа, чистая, незапятнанная красота.

По дороге через небольшой мостик мы пересекли речушку, двинулись по проселочной дороге, миновав опушку березовой посадки, пронеслись прямо над еще зелеными колосками пшеницы. И вот он мой родной двор. Все мои воспоминания с детства здесь. Все это слепила Алиса из тех обрывков, что были в моей голове. Что — то я отдавал ей с радостью, а что — то с болью. Мир сотканный из лоскутов моей памяти был сейчас для меня живее всего самого живого. Никогда не получалось видеть это равнодушно, чувства переполняли. Смешанные, разные…

Алена могла лицезреть деревянный забор, калитку, одноэтажный дом из бревен и извести с немного покосившейся пристройкой. Камера облетела его с фасада, и там мы увидели цветочный сад, пестрящий правее дома. Конечно, мой дед сажал нескончаемое множество сортов, и они цвели в разное время. Но это был мой мирок, и все цвело именно тогда, когда мы сюда прилетели. У синего коридорчика, лавочка, на которой часто сидели мои бабушка и дедушка. Неподалеку у оградки сада клумба, где плотным ковром красовались Анютины глазки всех цветов радуги. Сбоку на кирпичах старая чугунная ванна, в которой скапливалась дождевая вода. Напротив — рукомойник, за ним куст белых Георгин. Правее старый корпус от автобуса, умело зацементированный и превращенный в небольшой сарайчик. Внутри бабуля устраивала сушку трав. Ощущение, будто чувствую запах, прямо сейчас вдыхаю его.

Здесь не было ни пластика, ни тяжелых конструкций. Дерево, цемент, известь, немного железа и море сил, вложенных с любовью. Чистейший воздух, сладкие запахи, быть может зной, но это не важно. Пусть в этой модели не было звуков, но я будто их слышал. Щебетания птиц, кудахтанье кур, жужжание мух, порывы ветра, шелест листьев отдаленные голоса. Скрип половиц, говорящих о том, что здесь живут и здравствуют мои родные. Что они живы… пусть живы лишь в моем сердце, и я не забыл.

Горечь подступила к самому горлу, когда я вновь увидел лавочку со столиком в саду. Куст Аспаргуса обрамлял это местечко полукругом, интересно, какой он сейчас огромный, насколько разросся, не вырубили ли его… Здесь когда — то мы любили проводить время всей семьей. Тогда еще не думали о плохом, строили планы на светлое будущее и грезили надеждами.

— Хватит, — выдавил я, ибо больше не мог смотреть.

И Алиса тут же прекратила трансляцию, вернув в каюту свет.

Я не мог сейчас смотреть на Алену. Боялся, что она увидит мужскую слабость. Она молчала, не поднимаясь с места. Наши руки все еще были сцеплены, но уже не так сильно. Хватило бы легкого усилия, и мы бы расцепились. Но этого усилия не было.

Я затаил дыхание, пытаясь уловить ее реакцию.

— Воспоминание, — прокомментировала, наконец, девушка и убрала руку с моей.

— Не совсем, это мой домой. Он есть, и я… я хочу туда, — поспешил дать ответ.

— А что мешает?

— Империя, — ответил с горечью. — Если сунусь туда, как есть. Меня найдут. А чтобы получить чистое гражданство, нужно очень — очень много…

— Что значит чистое?

— Это значит, что на Земле просто родится новый человек.

— И это будешь ты?

— Схема сложная, но работает идеально, — ответил деловито.

Алена задумалась. А я встревожился.

— Что не так? — Не вытерпел паузы.

— Почему тебя разыскивает империя? Что ты такого натворил, что целый крейсер шел за тобой, а потом этот навороченный наемник? — Решила попытать меня Алена.

— Прости, но сейчас я не готов тебе рассказать, — ответил. — Там нечем гордиться.

— То есть, ты можешь рассказывать мне только хорошее? — Взвинтилась вдруг девушка и поднялась. — Это как лесть, надвинутая маска. Попросту обман. Если ты желаешь быть со мной честным, ты должен рассказать причину, по которой мы оба рискуем.

— Оба?!

— Оба, — бросила Алена и вышмыгнула из каюты, видимо, не желая объяснять.

Радоваться мне или горевать, так и не определился. Алена намекнула на то, что не собирается бросать меня. А с другой стороны, реакция ее была довольно нервной. Она хочет знать все, а сама не рассказывает ничего. Только под хмелем раскололась, и то одни эмоции.

Подумалось, что и здесь мы могли бы обосноваться на время. Продав корабль, перекупить какой — нибудь промышленный сектор и стричь кредиты. Хватило бы на жилье, пропитание, кое — что можно было бы откладывать. Единственный риск — это Девораторы. Если они все же одолеют имперские войска, то могут прилететь и сюда. Тогда все, конец наступит всем, даже крысам повстанческим в норах.

На седьмые сутки я встал на ноги, и уже мог, кряхтя и охая бродить по рубке. Хотел было выяснить судьбу энергоблоков, а оказалось, что Алена уже все притащила и установила.

— Ринни, не хотела травмировать твою и без того травмированную психику, — начала Алиса, когда я уселся в кресло пилота. Девушкой тут пропахло все, я чуть было не стал ревновать, когда на панельке заметил ее русый волосок.

— Говори уже! — Я даже дыхание затаил.

— У нас появился генератор поля, — пропела Алиса медленным тоном, будто я трехлетний ребенок.

Стрессов в последнее время я выхватил достаточно, чтобы просто усмехнуться и узнать детали сего чуда. Алена, полная энтузиазма, наворотить мое корыто, откопала где — то на районе старенький генератор, приволокла на корабль, установила и усилила его плазмой все того же Эро. Или не того же?!

Я потопал в генераторную, бормоча себе под нос, что козу драную я оставлю работать у бармена, раз они там уже спелись. В отсеке я с ужасом обнаружил, что и второй цилиндр Эро подключен к сложной схеме, которую слепила моя подруга. Что — то трогать и рвать не решился, но это не значило, что я с этим согласен!

Алена показалась из шлюза. Кивнула с вопросом выражении лица, мол, как я. Или это было — что тебе здесь надо?

— Я стал беднее вдвое, — насупился.

Девушка укоризненно замотала головой и заволокла в коридор нечто!

— Эй! Эта хреновина на моем корабле не нужна!

— Это не хреновина, а накопитель с репитером, плюс коробка с усилителем, — проговорила быстро и бросила это в коридоре. Затем вышла наружу, надвинув респиратор.

Двинулся было следом.

— Без респиратора ни ногой! — Раздался наглый почему — то голос Алисы, и трап стал подниматься.